Возрождённое завтра
Шрифт:
Предельно глупо и никому не нужно. Похоже, Итачи превращается в мягкотелого типчика, жалующегося на несправедливую судьбу. Как вернуть всё назад? Как загнать тайну клана Учиха в тот уголок, до которого никто не сможет добраться? Как выдрать знания из умов товарищей? Но что сделано – то сделано.
«Зачем ты коришь себя? Всё равно ничего уже не изменишь?», - преследовал ментальный сигнал бронзового. Итачи спрыгнул с ветки прямо возле каньона. Никаких сомнений – препятствие сплошное. С одной стороны разлом упирался в болото, по которому только самоубийца пойдёт, с другой – какой-нибудь не менее непреодолимый барьер. Надо идти прямо, не рассчитывая на лёгкость пути. Да и сложного-то ничего нет для шиноби. Новый скачок целенаправленно в пасть опасности. Плавающие в гнилостной жиже
Итачи остановился, когда приобрёл надёжную опору под ногами, обернулся. Пожалуй, на обратном пути стоит перебраться верхом. Самому жутковато метить прямо в прогнившее дно, где всё решают доли секнуды. Круги на пронизанной грязью воде быстро исчезли. Ничто не напоминало о смелом поступке двуногого существа, отважившегося потревожить вековой покой.
«Ты был очень близко к опасности», - согласился Арджит’.
– Будь я коренным перинитом, никогда бы не отважился. Но тогда и знак никто не высек бы на камне. Потому что его вообще не существовало бы.
«Ты совсем близко. Тут со мной две огненных ящерицы. Золотая и бронзовый».
– Чьи?
«Дикие».
– Это может пригодиться. Увлеки их чем-нибудь, пусть останутся. Только не переусердствуй, а то разволнуются и улетят.
Словно услышв, Чим вспорхнул с плеча и исчез. Полетел обмениваться новостями с собратьями. Неудачно. Без поддержки файра Итачи терял больше половины чёткости зрения. Надо бы вернуть маленького безобразника. Только как запретишь общаться со своим племенем? Нечестно это. Файр имеет право на развлечения. Тем более, если Итачи легко обойдётся без него.
Скала появилась внезапно, как выскочила из-под земли. У подножия разрослась ковром низкая трава. Даже ветер не шевелил её, не проникал сквозь частокол деревьев. На уровне глаз отпечатался сам символ. Точно такой же, как и запечатлённый на бумаге. Всё до мелочей, каждая чёрточка, каждая выбившаяся песчинка. Джексом отличный специалист, если ухитрился воспроизвести в деталях показанный файрами сюжет.
Итачи поднял руку, прикоснулся к шершавой окружности. Снизу совершенно гладкая, сверху чуть подточенная дождями. Учитывая, с какой частотой тут шли дожди, вряд ли они сумели за сотню лет оставить отпечаток. Итачи вскинул взгляд к небу. Прогалина, позволяющая беспрепятственно опускать водяной шлейф на камень. Придётся каким-нибудь непостижимым образом вычислить возраст отметины. И выяснить, чем она оставлена. Киркой и долотом? Вряд ли. Слишком ровно, ни одной шероховатости. Только те, что появились воздействием внешних факторов.
– Арджит’, файры ещё с тобой?
«Да. Их уже пятеро. Они показывают мне то же, что видишь ты».
Неудивительно. Стоит одной из них вспомнить какое-то особое событие, как все остальные подхватывают идею. И их уже ничем не остановишь.
– Когда мы летели сюда, где-то на горизонте мы видели конусообразную гору, усечённую сверху. Возможно, это вулкан. Спроси у них, они видели её вблизи?
Некоторое время в полнейшем молчании. Потом бронзовый дал ответ:
«Они разволновались. Но гору они видели. Только я никак не пойму, почему они показывают мне, как из горы рвётся огонь».
– Успокой их!
– выпалил Итачи.
– Похвали их, скажи, как тебе хорошо греться на солнышке, предложи им полежать на твоей громадной спине…
Снова пауза, после которой Арджит’ виновато обмолвился:
«Они слишком возбуждены. Не стали меня слушать и улетели».
– А Чим? Он с ними?
«Да».
–
Пора возвращаться назад. Потоки информации завертелись в голове бурными водоворотами. Можно ли вычленить из какофонии изображений взбудораженного файра нужный ориентир? Возможно, риск не оправдан. Но Итачи знал, что не затеряется в Промежутке, всё ещё опираясь на встречу в прошлом.
Разлом миновал как и планировал, воздухом. Только с ветвей осыпались остатки коры и несколько листочков, тут же слившихся с унылой средой дна. На поляну Итачи выскочил совершенно в другом расположении духа. И сейчас откровенность с Джексомом не выглядела чем-то из ряда вон выходящим. Появилась новая цель. Хоть какой-то просвет в серости рабочих будней. Немного отступила скука по такому далёкому теперь сынишке. Со вчерашнего дня его не видел. Надо будет успеть до вечера слетать в Плоскогорье, если Талина не окажется занята. Тогда ещё чуть позже наведается один. Но она никогда не отказывалась совершить маленький рейс. И, кажется, для неё расставание протекло спокойнее, чем для Итачи. Наверно, сказывалась разница между их культурами. Учихи не посылали детей на воспитание даже ближайшим родственникам, держали возле себя, предпочитали обучать самостоятельно, передавая секреты клана из поколения в поколение. А на Перне во всю практиковался обмен воспитанниками. Приёмные родители полностью могли заменить настоящих. И для Талины не являлось невидалью расстаться с сыном на некоторое время. Только бы он там не задержался, а то выйдет на площадку Рождений и запечатлит дракона Плоскогорья. Тогда и останется там, в составе Вейра. Всадники, конечно, меняли место жительства, но не часто и не из-за смехотворной причины, чтобы «быть рядом с родителями». Иное дело, если в другом Вейре, скажем, живёт королева, которую дракон Талитана догонит в брачном полёте. Тогда они могут съехаться.
Итачи мотнул головой, выскакивая на поляну. Уже присвоил Талитану бронзового дракона. Беспечно и, опять же, по-детски примерять несуществующие наряды.
– Давай-ка дождёмся нашего маленького гуляку, - Итачи с наслаждением устроился под боком дракона.
Ждать не пришлось долго. Ещё и четвери часа не вышло, как Чим вернулся, полный впечатлений. Стоило приложить усилия ради успокоения малыша. Чим никак не желал сосредотачиваться на определённом образе. Но у вулкана он был, несомненно, с обеих сторон. С одной стороны ровный конус, а со второй – обвал. Мимолётные картинки не вдохновили Итачи. Он не особо восхищался видом конуса во всех ракурсах. Пускай им занимаются ценители искусства. Поглаживая и ровно разговаривая с бронзовым, Итачи добился нужного ему состояния, а потом спросил. Мягко, уклончиво. Тем не менее, Чим всё равно поддался сумасшествию, попытался вырваться, но не вышло. И наконец нужный ориентир был показан. Чёткие очертания потухшего вулкана, тянущего жерло вверх до уровня облаков. Каждая деталь, каждый взмах крыла, преисполненный яркими впечатлениями.
– Найдёшь дорогу?
– спросил Итачи у Арджит’а.
«Найду. Картинка очень чёткая».
– Тогда полетели. Нам предстоит выяснить, когда вулкан извергался последний раз.
«Зачем?» - бронзовый подставил лапу и положил шею на землю.
С улыбкой Итачи миновал все импровизированные приспособления и взлетел на место всадника:
– Проще высчитать возраст последнего извержения, чем булыжника где-то в центре материка. Если мы выясним это, можем сопоставить уровень воздействия воды и ветра на сам каменный конус и сравнить его с тем, что там, - указал в сторону скрытого символа, - таким образом поймём, когда был оставлен знак мангеке.
«Но конус совсем в другом месте. Как ты собираешься сравнивать?» - кажется, Арджит’ ничего не понял.
– Конечно, я возьму поправку на открытость местности, - уточнил Итачи, - не думай, Арджит’, это моя забота. Надо только долететь до горы.
«Гора может стоять дольше, чем камень с рисуинком. Откуда ты узнаешь, сколько ей оборотов?» - бронзовый силился вникнуть, только всё больше путался.
– Сколы с другой стороны, где обвал. Гора разрушилась в тот день, когда взорвалась, - короткое, казалось, простое пояснение.