Возрождённое завтра
Шрифт:
– Ты его привёз?
– уже спокойнее поинтересовался Итачи, мимолётом ловя в прицел зрения старшего бронзового всадника. Хватит подтирать курткой полы, надо встать и в узком кругу решить, как действовать дильше.
– Учитывая твою неуловимость – да, - коротко и по существу.
– Ты правильно поступил, - заверил Итачи, - Талитан, как же ты вырос за эту неделю! Скоро меня догонишь.
– Ещё не скоро. Но когда-нибудь обязательно догоню, - пообещал мальчонка, снова ловя привычный ритм.
– Закрой глаза, - надо показать, как справляться с шаринганом. Судя по всему, усилия его скрыть потерпели крах.
Тишина в вейре действовала успокаивающе. И нарушая её, прокатился почти шёпот Итачи:
– Видишь цвета?
– Вижу, - увлечённый новой игрой Талитан даже перестал шевелить ногами.
– Не смотрина них. Выгони.
– Они такие красивые…
– Это плохие цвета. Ты не должен им верить.
– Почему?
– Просто сделай так, как я говорю. Это легче, чем ты думаешь.
С удивлённым «ой» мальчик резко распахнул ресницы и посмотрел на присутствующих нормальными глазами. Талина не удержалась от облегчённого выдоха.
– Глазки больше не болят, - отметил Талитан, - мам, тебе грустно?
– Мне? С чего ты взял?
– она встрепенулась.
– Ты всё время молчишь. Я думал, ты по папе соскучилась. А когда он прилетел, ты всё равно ничего не говоришь. Вы поссорились?
– Нет, - Талина потянула сына к себе. С неохотой Итачи отдал трофей, но задумался над другим вопросом. Сам не заметил. Кажется, мальчик обладает чуткостью не только по отношению к драконам. Разумеется, человеческие мысли он читать не может, однако перемену обстановки ощущает.
– Мама половину ночи не спала, - вступился Итачи, - твоя сестрёнка плакала.
– А ты спал?
– какая невинная непосредственность.
– И я не спал.
– Тогда вам надо отдохнуть, пока Итала спит. А я за ней поухаживаю.
Такое заявление не могло оставить равнодушным никого из собравшихся.
Ночью Итачи снова мутило. Перед глазами летали красные круги. Спал он урывками, больше пребывая в полуреальности, облитой кровью. Видения шарингана и острой катаны. Столько лет Итачи не брал в руки боевое оружие шиноби. А сегодня вспомнил всё, будто это происходило вчера. Под шкурами становилось невыносимо жарко, без них высыпали мурашки и холодный пот. Волосы давно склеились в неприглядные сосульки. Кажется, один раз заплакала Итала. Итачи инстинктивно знал, что надо бы проснуться, посмотреть, всё ли с ней в порядке, но шевеление рядом его успокоило: Талина опять поднялась сама. Потом всё вокруг поглотила тьма. Наконец-то сон, без видений, сумевший пробиться сквозь раскалывающую боль в голове и саднящее горло. Кашель неминуемо повлечёт за собой кровавые сгустки. Это уже не просто кровь, а частички разрушенных тканей.
– Т’чи, проснись, - Талина легонько дотронулась до его плеча, ломая хрупкую пелену
– Я боюсь, Т’чи, - созналась она шёпотом.
– Чего ты боишься?
– он приобнял её за плечо одной рукой и потянул к себе. Возлюбленная упала на подушки, не стала укладывать голову на его плече. Видела же, каково его состояние, не хотела лишний раз обременять. Но всё равно разбудила.
– За Талитана. А вдруг он тоже… заболеет.
Итачи помедлил с ответом. Как объяснить? Нельзя же открывать страшную правду. Тогда она отвернётся и станет смотреть с презрением. Как бы сейчас пригодилась поддержка Арджит’а. Но дракон тоже спал.
– Талина, - произнёс он почти одними губами, шевельнулся, присел, чтобы видеть её лицо, - то, чем обладает Талитан сейчас, вполне безопасно. Навредить могут только другие глаза. Те, которые сплошным рисунком.
– Но у тебя они есть. Что если однажды они пробудятся и у него?
– госпожа тоже привстала, накинула на подрагивающие от стужи плечи Итачи шкуру.
– Сегодня он пережил потрясение. А завтра может произойти ещё более страшное. Что если однажды он сам получит тяжёлую рану… или его дракон…
– Нет, - он сделал длительную паузу, в течение которой стремился воззвать к рассудительности собеседницы. Она уже совсем не сомневается в будущем Запечатлении.
– Поверь, у Талитана никогда не будет таких глаз, - последняя попытка убедить без всяких доказательств и пояснений.
– Это ваша семейная черта. Я хочу верить тебе, Т’чи, я верю. И верю нашим драконам. Но не могу избавиться от мыслей..
– Талина… - беспомощно повторил он.
– Когда ты рядом, так близко, заверяешь, что всё будет хорошо, я счастлива. Почему я не могу избавиться от боязни всё остальное время? Я не хочу, чтобы он получил такое же наследство.
Она не плакала, опять стойко держалась. Только не слишком обманывала Итачи её показная храбрость. Он вдохнул полной грудью, едва не закашлялся от этого и решил воздержаться.
– Проклятье можно получить, только совершив жуткий поступок. Талитан никогда на него не пойдёт.
– Почему ты в этом уверен? Вдруг так сложатся обстоятельства, и он…
– Он должен убить очень близкого для себя человека, чтобы обзавестись разрушительным оружием, - Итачи опустил веки, выдохнул и долго-долго задержался в этом положении. До тех пор, пока не начало жечь лёгкие от нехватки кислорода. Только тогда судорожно вздохнул, но не сумел заставить себя посмотреть. Если Талина прочувствует всю чудовищность его преступления, возможно ли, что отвернётся и оттолкнёт? Долго без ответа. Ни единого звука. Меркло вокруг, прекратили свой мельтешащий полёт даже бесформенные пятна. Грань затрепетала, способная разрушиться от лёгкого ветерка.
– Т’чи, посмотри на меня, - только по колебанию воздуха он понял эту фразу. Натренированный слух позволял уловить самые тихие звуки даже сквозь шум в голове.
Веки медленно поднялись. Итачи напрямую встретился с серьёзным взглядом возлюбленной:
– Ты кого-то убил?
– Зечам спрашваешь, если знаешь ответ?
– Ты же не мог убить близкого человека.
– Но я убил, - попытка отвести взор рухнула. Талина прикоснулась пальцами к его щеке и долго рассматривала как нечто чуждое. Наверно, в ней боролись отвращение и привязанность.