Возрождённое завтра
Шрифт:
«Нет, он знает. Т’чи уже лучше, он слышит. Только не отзывается», - уверенность в голосе дракона добавила уверенности и партнёру.
– Но он не двигается. Что говорит Арджит’ сейчас?
Короткая пауза, вылившаяся во фразу:
«Целительница знает. Она может разбудить его».
– Целительница?
– запутался Д’мит. Почему она? Она имеет какое-то влияние на пациента?
«Она дала Т’чи сонное зелье, - не вполне уверенно рассекретил Ранит’, - под его действием Т’чи не может проснуться».
– Зачем же давать сонное зелье тому, кто
«Оно не похоже на сонное зелье. Оно просто так действует».
Совсем непонятно. Наверно, у зелья другая функция. Лечить, например. Жгучее нетерпение, подстёгиваемое непониманием, вынуждало на неосознанные поступки. Силой пришлось сдерживаться, чтобы не затрясти командира в попытках пробудить. И тут на помощь пришёл прибор, напоминающий плоскую пластину, по которой двигались кривые линии. Они изменились. Если раньше была почти прямая полоса лишь с крошечными волнами, то сейчас она словно взбесилась. Чутьё подсказывало, что взбесилась она именно тогда, когда Арджит’ отыскал своего всадника в Промежутке, где затерялся его разум. Могла ли эта полоса обозначать размышления Т’чи? Чем больше и кривее колебания, тем сильнее лидер думает.
Звук открываемой двери выдрал Д’мита из внутренних переживаний, заставил резко развернуться. Он так и стоял над ложем, не смея прикоснуться ни к Т’чи, ни к трубкам или приборам. Зато пришедший вполне удовлетворял его желаниям.
– Госпожа Китти Пинг, - он мгновенно подскочил к целительнице, - что происходит? Почему мне никто не сказал?
– Успокойтесь, молодой человек, - она довольно скептично глянула на него, заставляя стушеваться. Как в руках этой сухонькой слабой старушки могло очутиться так много? Она же фактически держит жизнь Т’чи. Никто кроме неё не имел такой власти над болезнью. Д’мит в очередной раз проникся уважением и благодарностью.
– Но что с ним происходит?
– повторил он взволнованно, - ему ведь лучше, правда?
Китти сосредоточенно смотрела на приборы и что-то отмечала в скрепленных листочках бумаги. Лицо её оставалось настолько бесстрастным, что Д’мит успел передумать всё от превосходного положения вещей до рокового. Порывался спросить, вмешаться, потребовать объяснений, однако сохранял относительный нейтралитет. Разумнее было бы выждать несколько минут, а потом вежливо поинтересоваться шансами больного.
«Ему не хуже, - поспешно откликнулся Ранит’, - Арджит’ очень волнуется, ходит из стороны в сторону».
«Не собирается лететь в Посёлок?» - с опаской полюбопытствовал всадник, не забыв перейти на мысленную беседу.
«Нет. Он понимает. И он хочет доказать, что может достойно себя вести.»
«Он молодец.»
«Я не знаю, как у него получается сдерживаться, - пожаловался Ранит’, - это же естественно – лететь к всаднику, когда ему нужна помощь. Я бы не смог оставаться на месте».
«Смог бы, Ранит’, - заверил партнёр уверенно, - ты у меня тоже сильный».
Видимо, упоминание о силе не слишком воздействовало на бронзового. Он фыркнул, ничуть не убедился озвученным. Д’мит
– Ну что ж, это лучше, чем я предполагала.
– Что лучше?
– Я не была уверена, что человеческий организм способен выдержать метод… Давайте выйдем, молодой человек, - она первая поспешила к двери. Всадник, как щенок, засеменил за ней. Интересно, неужели она опасается, что Т’чи её услышит? Но это же значит только одно – он поправляется! Он вот-вот выйдет из пугающего состояния!
Опережая уже готовое вырваться требование немедленно объясниться, Китти остановилась в основной комнате, сплошь уставленной склянками, шкафчиками и всякими приспособлениями, помогающими целительствовать. Именно так и характеризовал Д’мит все те непонятные штуки вокруг. Генетик первой начала новый раунд, подозвала посетителя к компьютеру и предложила сесть. Он ринулся, едва не сшибая по пути приборы. Увиденное не произвело на него никакого впечатления. Тем не менее, это было важно. Китти явно ждала первой реплики от него.
– Объясните, - потребовал собеседник и быстро сменил требование на просьбу, - пожалуйста.
– Вы не разбираетесь в генетике, так?
– уточнила целительница и сама же ответила на свой вопрос.
– Разумеется, так. Учиха Итачи, полагаю, имел отношение к медицине. А какова ваша профессия?
– Я всадник, - бросил Д’мит без раздумий и тут же расшифровал, опираясь на выдуманную легенду, - приглядываю за стадами и переношу сообщения на ближние ранчо.
– Разве на вашем ранчо нет связи?
– вскинула брови старушка.
– На нашем есть, - опроверг Д’мит, всё больше запутываясь, - но не у всех поблизости.
– Тогда буду кратка, - Китти удовлетворилась объяснениями, при этом ничем не показала, поверила ли.
– Сравните две вот эти цепочки. На вид.
Две возвышающихся башни из кружочков и палочек винтом уходили за пределы экрана. Одна из них выглядела ровной, с периодически повторяющимися комбинациями. Вторая словно нарушена. И среди кружочков появлялся совершенно другой, словно лишний. Всадник постеснялся спросить, что это означает, но Китти сама догадалась:
– Это основа жизни. Так она должна выглядеть, - ткнула в ровную спираль, а затем в другую, - так выглядела она у Учихи Итачи до госпитализации, а это, - коснулась кнопочек с буквами на столе, после чего посередине появилась третья спираль, - …его теперешнее положение. Увы, генетика бессильна устранить ошибки во взрослом организме. Но мне удалось нейтрализовать чужеродное вмешательство.
Д’мит рассматривал среднюю цепочку и никак не мог понять, чем она отличалась от двух других. Вроде ровная, но значительно отличалась от обоих. Лишний кружочек всё ещё фигурировал, хоть и значительно реже, но уже не цеплялся к другим, будто его изгнали, заставили ждать снаружи, пока падают Нити. От внезапного сравнения передёрнуло. Никого Д’мит не хотел оставлять под дождём из Нитей, даже врага.