Возрождённое завтра
Шрифт:
С’тин вздрогнул. Думал, Т’чи затронет тему цикла Карат’ы, а он вовсе на него внимания не обратил. Возможно, не знал. Да и откуда ему, бронзовому, который летает с королевами, иметь представление, в каком состоянии каждая зелёная в Вейре! Их же так много, всех, наверно, и по именам не упомнишь.
– Т’чи, если можно, мне бы хотелось повременить с лишними вылетами…
– Почему?
С’тин набрал воздуха в грудь, но не осмелился сказать, что его дракон готов взлететь. Смутился. Не нашёл в себе сил даже жалко промямлить какое-нибудь оправдание.
– С’тин, если ты боишься,
– Нет, всё в порядке. Мы привыкнем. Мы выдержали первое – выдержим и все остальные, - заверил С’тин.
– Если тебя что-то гложет, просто скажи. Пусть Карат’а не стесняется тревожить Арджит’а. Мне важно, чтобы все мои всадники чувствовали себя максимально комфортно.
– В этом твой успех? – осмелился до вопроса С’тин. – Ты лично заботишься обо всех них… обо всех нас…
– Должен бы, - подтвердил собеседник, - но не всегда получается. Но я сразу вижу человека, который ещё не нашёл своего места в строю. Ты пока не нашёл. Я знаю, найдёшь ещё, тебе просто надо притереться к новой компании, пару раз слетать с ними на охоту…
– А ты?
– Что я?
– Ты летаешь с ними охотиться?
– Было раз, - Т’чи сам взгляд отвёл. – Мой день расписан по минутам. Сложно просто вырваться. Но сегодня мы обязательно полным составом полетим на равнины, чтобы никто не мешал, и займёмся нашими драконами. Неплохо было бы задержаться там с ночёвкой. Мне и самому интересно, как мои ребята почувствуют себя под открытым небом.
С’тин восхищённо смотрел на командира. Вместо того, чтобы выговаривать одному, давать ему указания и требовать, требовать, требовать, Т’чи идёт навстречу. С’тин почувствовал себя нужным. Таким же, как и каждый всадник, важный для всего Перна.
– Т’чи, но я должен сказать…
Карат’а вот-вот поднимется…
– Надеюсь, ты не станешь изворачиваться, чтобы только поменьше работать? – резковато.
– Прости, - С’тин снова стушевался.
– Я уже говорил: твоя неуверенность – плохое качество. Пока не поборешь её, никогда не станешь хорошим командиром.
– Но я и так… я же зелёный…
– А Ф’нор коричневый, а не бронзовый, - тут же указал Т’чи. – Однако, он командует крыльями, второй после Ф’лара человек в Вейре. С’тин, ты обязан понять, что цвет не имеет значения в бою. Иерархия строится не по цветам, а по способностям. Что касается мирного времени – да. Тут я ничего поделать уже не могу, но во время сражения только ты сам в ответе за то, на что ты способен. Если научишься оценивать опасность и не пасовать перед решениями, ты сможешь вести крыло. Если останешься таким… мямлей… извини… ты никогда не продвинешься вперёд. Мне важно, чтобы вы, мои подопечные, избавились от слабых сторон и развили сильные. Ты готов отказаться от детства?
С’тин промолчал. Думал, вопрос риторический. Думал, Т’чи ограничится на этом, потому что уже больше походило на выговор, чем на дружескую беседу.
– Ты готов повзрослеть? – внезапно настойчиво повторил он.
– Да. Думаю, да, - снова уклончиво вымолвил С’тин.
Т’чи выдохнул и откинулся на спинку стула, не отводя взгляда от собеседника. Ответ ему явно не понравился. Только ничего изменить
– Ты обладаешь стратегическим мышлением, - отказался от давления Т’чи. – Просто позволь мне вытащить и поддержать его.
За стеной зашевелилась Карат’а. С’тин с замиранием сердца прислушался к её ощущениям. Каждое утро ждал взрыва эмоций. Но сегодня она ещё не была готова. Он выдохнул свободнее. Наверно, если бы это случилось сегодня, Арджит’ погнался бы за ней, а у Т’чи не осталось бы выбора. Он бы не показал панического бегства. Он продолжал тщательно избегать всех зелёных, как бы смело ни выглядели его поступки. С’тин улыбнулся в никуда. Никто из них не стал комментировать его улыбку. Просто стало немножко легче.
– Я… - Т’чи запнулся, чем вызвал очередной всплеск удивления. – Я хочу большую семью, С’тин…
Названный вздрогнул. Т’чи словно прочитал его мысли. Но Карат’а не могла передать этого. На всякий случай С’тин прикоснулся к её разуму. Она ещё только просыпалась, но уже начинала думать о купании.
– Я не хочу никого отталкивать, но я сделаю это, - продолжил ранний гость. – Сделаю по отношению к тебе. Всё, что касается обычной жизни, боя или совета – я всегда тебя выслушаю. Но в личном ты для меня лишний, С’тин. Пожалуйста, пойми и это.
– Да, я… я понимаю.
– Не понимаешь…
Продолжал надеяться, хотя слова Т’чи отозвались на сердце прикосновением Нити. Он сгорбился, закачался на стуле и не смотрел больше на командира.
– Прости, С’тин, я повторю это столько раз, чтобы ты поверил. Чтобы тебе не было больно.
Уже очень больно. Зачем Т’чи пришёл сегодня? Мог передать распоряжение через драконов. Больно от его участия. От его решительного настроя. Больно от того, что Т’чи не отвернулся сразу, а предпочёл выслушать и понять. И от того, что отказывался разделить эти пылающие чувства.
Арджит’ никогда не догонит Карат’у. Т’чи ему просто не позволит.
– У всех синих и зелёных есть семьи, - словно обронил С’тин совсем тихо. Намёк на их постоянные отношения между собой. Никто не пытается запретить партнёру, с которым делит постель, заводить детей в холдах или даже в Вейре.
– Мне нужна только Талина, - обрубил остатки надежды Т’чи. – Я из холда, где превыше всего ценится верность. Даже если мой дракон догонит другого, помимо Триат’ы, я буду считать это изменой ей. От этого будет плохо и мне тоже.
– Но ведь во время брачного полёта решают только драконы, - С’тин больше никогда не осмелится посмотреть Т’чи в глаза. – И никто не считает это изменой. Ты же позволял Арджит’у гоняться за Рамот’ой…
– Зная, что он её не догонит. Извини, это жестоко даже по отношению к моему дракону, но он всё равно знает, что я думаю, поэтому не так сильно расстраивается из-за проигрышей.
Они долго молчали. Стин хотел предложить кла, но не мог шевельнуть языком. За стенкой беспокойно завозилась Карат’а, внимательно вслушиваясь в мысли партнёра. Отказалась от счастливых драконьих размышлений и погрузилась в проблемы всадника. Она встала, прошлась до выхода и вернулась обратно, потом заглянула во внутренние покои. Остановилась, когда только кончик носа сдвинул занавеси из шкур.