Возвращаться – плохая примета
Шрифт:
– Уже вошли, – процедил тот сквозь зубы и понуро поплелся в комнату. – Задолбали, блин…
Комната была огромной, перестроенной из кухни и гостиной. Громадный полукруглый диван с яркими полосатыми подушками занимал половину комнаты, два кресла вдоль подоконника, красивый ковер на полу, в центре еще одна гора подушек и два больших кальяна. На стене напротив дивана большой плазменный телевизор. И крохотный уголок в том месте, где раньше располагалась кухня, для холодильника, раковины, газовой плиты
– Можем присесть? – спросил Перцев и направился к дивану, увлекая за собой Арину, от ее кармана он отцепился, но держал ее теперь за запястье.
– Можете. – Хозяин сел в кресло, спиной к окну.
Перцев сел, плотно прижавшись своим бедром к бедру Арины. Шарахаться от его вольностей в присутствии постороннего человека она остереглась. Они же тут с Сашей командой как бы, чего шарахаться.
– Итак, задаю вопросы я. Или вот Арина Степановна, а вы, Леонид Егорович, на них отвечаете. Идет?
– А у меня есть выбор? – криво ухмыльнулся мужчина, уставился на Арину. – Тоже, что ли, из ментов, барышня?
– Из них, любезный, из них самых, – покивал Перцев.
– И ксива есть? – оскалился Леонид Егорович.
– А те щас такую ксиву нарисую. – Перцев отчетливо скрипнул зубами. – Наших пока не было, чувствую, у тебя? Мы первые?
– Допустим, – осторожно кивнул хозяин. – А чего вам вот лично до меня?
– А ты не понимаешь? – хищно оскалился Сашка, ткнул Арину локтем в бок. – Он не понимает!
– А чего мне понимать?! Чего понимать?! – Леонид Егорович резво привстал с кресла. – Я чистый!
– В чем?
– Во всем! За мной никаких косяков.
– Никаких? – все больше напускал туману Перцев, загадочно ворочая глазищами. – Совсем, совсем никаких?!
Леонид Егорович окончательно и твердо встал на ноги, прошелся по ковру мягкой крадущейся походкой, остановился возле подушечной горки. Какое-то время безмолвно взирал на нее, а потом вдруг начал со злостью пинать яркий шелк, набитый пухом.
– Черт, черт, черт!!! Как вы меня все достали!!! Когда я уже отдохну от вас??? Когда?! Когда?! Когда?!
Подушки летали по комнате, задевали кальяны, какие-то изящные статуэтки на столиках возле кресел. Летела пыль, стоял звон, хозяин сыпал матерщиной, не стесняясь присутствия женщины. И в конце концов ей это надоело. Она встала с дивана, подошла к беснующемуся хозяину и больно шлепнула его по макушке.
– А ну-ка, присядь, чудо! – властно и громко потребовала она и толкнула его в накачанную грудь.
Удивительно, но он сразу сник и, пятясь, вернулся на место.
– При каких обстоятельствах ты познакомился с Митиной Аллой? – нависнув над ним, спросила Арина и тут же погрозила пальцем. – Только не вздумай говорить, что ты ее не знал. Я сама видела вас на пляже
Он так обрадовался ее вопросу, так воспрянул духом, что она сразу поняла: он ждал чего-то худшего. Где-то наследил, где-то засветился Леонид Егорович, и гораздо серьезнее.
– Я? Аллочку? Так это… Колька нас познакомил, муж ее. Мы с ним… Короче, за одним игорным столом не раз встречались, да вы знаете наверняка. – Он заискивающе улыбался, глядя на Арину.
– Кто надоумил вас требовать карточный долг Николая с его жены?
– Меня??? Надоумил??? Да вы что! – Он снова перепугался и даже попытался коленки к груди прижать, подняв ноги с пола. – Я никогда бы… Она сама!
– Что сама?
– Сама позвонила мне, предложила встретиться. Я приехал к ней в село это занюханное. – Холеная физиономия Леонида Егоровича брезгливо сморщилась. – Посидели на пляже, поговорили. Она спросила, сколько. Я ответил. Обменялись телефонами. А! Еще она о сроках возврата уточнила.
– И каковы были сроки?
– Еще вчера! – фыркнул хозяин. – Эта тварь всегда играла по-крупному. Ему фартило, конечно, базара нет. Но в тот раз он обделался в пух. И серьезным людям проиграл. А денег-то ему никто и не ссудил. А тут еще Алла замутила с ним развод. Уехала к родичам. Он в панику. Начал ее доставать.
– Каким образом?
Арина заинтересованно притихла. Про это родители Аллы не обмолвились ни словом. Сказали лишь, что Алла решила долг Коли погасить, чтобы он оставил ее в покое.
– Да… По-разному, – замялся Леонид.
– И все же?
– Ну, мог приехать пьяный, орать сначала во все горло под окнами, потом спать мог лечь на клумбу. Алла дамой была сердобольной и жалела его. Он еще грозил ей, что сделает с собой что-нибудь, если она к нему не вернется. Ему типа жизнь и так не мила, проигрался, а тут она еще от него ушла.
– И тогда? – поторопила замолкнувшего хозяина Арина и оглянулась на Перцева.
Интересно, чего тот молчит? Хоть бы слово вставил. Сидит, руки свои рассматривает. Применения им ищет? Снова вспомнив о волнительно щекочущем прикосновении его пальцев к своей шее, Арина поежилась.
– И тогда она решила долг его погасить, чтобы… Не знаю, что ею двигало! Угрызения совести или голос чести. У нее надо было спрашивать, пока она жива была, – запальчиво закончил Леонид Егорович. – Вас ведь, баб, разве поймешь! С одним спите, других жалеете.
– А с кем она спала? – сразу насторожилась Арина.
Родители-то снова ни слова о возможной любовной связи их дочери с кем-либо не сказали. Не было, мол, никого, и все.
– Ноги не держал, – скривился тот и тут же ухмыльнулся похотливо: – Хотя такие ножки подержал бы с удовольствием.