Возвращаясь на Землю
Шрифт:
– Обожаю небо над городом…
– За что? – Алексей говорил тихо и монотонно, и по интонации его нельзя было понять, что он удивлен. – На нем же почти нет звезд…
– Зато какой у него волшебный розовый оттенок…, красиво очень.
– Возможно, но это не по мне. Я люблю, когда небо усыпано звездами, и целый виток галактики как на ладони. – Тут Алексей заметил темный предмет, падающий с неба. Им оказалась пластиковая бутылка, выброшенная из окна. Пролетев около девяти этажей, она почти бесшумно упала на белый снег, прикрывавший прочий мусор во дворе. Алексей долго смотрел на бутылку, затем окинул
– Ненавижу русских.
Шурик ничего не ответил, лишь прокрутил некоторые мысли в голове, при этом ничуть не изменившись в лице. В любой другой момент, он бы завел спор, но в эту минуту он был не в настроении спорить, как, в общем, и Алексей.
– Ну что? Мне направо, тебе налево. Ты будешь послезавтра здесь? – Поинтересовался Шурик.
– Да, конечно, если не возникнет непредвиденных обстоятельств. Думаю, мы сможем встретиться вновь.
– А какие могут быть обстоятельства?
– Вдруг на работу вызовут, хотя такого еще не бывало, или метеорит упадет на город, что тоже вероятно.
– Да, с такой богатой фантазией, как у тебя, нужно готовиться, к чему угодно.
– А что делать, все возможно, - Алексей улыбнулся и пожал плечами, - нет в природе событий, вероятность которых равна нулю, как и единице.
– Ладно, про теорию вероятностей в следующий раз, один раз мой мозг ты сегодня уже взорвал. Давай, до встречи.
Друзья крепко обнялись, причем Алексей сделал это, из-за всех сил, как будто боялся потерять друга. Шурик улыбнулся ему напоследок, после чего они направились в разные стороны, оглядываясь через каждые три секунды, до тех пор, пока не потеряли друг друга из виду.
Воздух становился все холоднее и суше, ветер потихоньку начинал подниматься между бетонными стенами, обдавая холодом все углы и переулки района. Потоки воздуха выносили из подъездов пыль и пепел, смешивая их со снежной пургой и вознося над крышами плотно настроенных зданий. Сероватые облака слоились на большой высоте и закрывали звезды, лишь круглая, грустная Луна уныло просвечивала сквозь них. Алексей быстро шагал по узким тропинкам, минуя один двор за другим и ни на секунду не отводя глаз от загадочного лунного диска, что ничуть не мешало ему идти быстро. Луна – самое прекрасное, что можно увидеть с Земли в вечернем городе – в этом он был твердо уверен. Глядя на нее, он терял всякий страх, полностью отрешался от действительности и, пожалуй, был доволен этим. “Столь гадкое место, столь позднее время, и мне, кажется, так хорошо…”, - сформулировал он у себя в голове, и сделал это, скорее всего, от страха, пошлого страха за свою безопасность.
Ему оставалось около пятидесяти метров дойти до шоссе, тревога его, между тем, все усиливалась, стремясь к некоему максимуму, и только легкое опьянение немного сглаживало ее. Алексей по-прежнему смотрел на Луну, а она смотрела в ответ, и что-то пугало в ее тяжелом взгляде. В некоторое мгновение ему показалось, что она смотрела на него, как на обреченного… Тут он изо всех сил попытался воспарить духом, и у него это, вроде бы, получилось, страх как-то неожиданно исчез.
А воздух, тем временем, все холодел…, стоило Алексею опустить глаза на землю, как за спиной его, словно гром, раздался низкий и хриплый устрашающий
– Стоять.
И все внутри вдруг сжалось в упругий комок. Прошедшие после этого три секунды растянулись для Алексея на целую минуту, за которую он успел невольно сделать несколько заключений, повергших его в ужас: это были самые настоящие хулиганы, вымогатели, одним словом, быки, их было много – один или даже двое остереглись бы приставать в этом месте к совсем незнакомому человеку, а не заметил он их прежде потому, что беспрестанно смотрел на небо.
– Штукарь есть? Нам не проезд не хватает. – После этих слов вся толпа не спеша вывалила из тени и равномерно распределилась вокруг.
Алексею поначалу казалось, что их было человек семь – он попросту не мог видеть их всех одновременно, на самом же деле их было всего четверо. Но и этой своры хватило ему, чтобы как следует испугаться. Все были одеты одинаково: на каждом был спортивный костюм, кроссовки черт знает какой марки, и вязаная шапочка поверх бритой головы, они, казалось, были все на одно лицо – самые настоящие машины без чувств и с примитивным искусственным разумом. На заданный вопрос Алексей ответил быстро и уверенно:
– Нет.
– Давай, сколько есть. – Невысокий, смуглый парень, судя по всему, главный в шайке, говорил все в том же устрашающем тоне, глядя на Алексея своими пустыми бычьими глазами.
– Нисколько нет. – Произнося эту фразу, Алексей понимал, что хулиганы ему не поверят. Ложь явно читалась в его глазах.
– Не п..ди, сука, - в тоне главаря начала собираться ярость, он подошел ближе, что сделали и остальные, - показывай карманы, пока я тебе е..ло не сломал. Петух, б..ть.
У Алексея начал отниматься язык, румянец тут же сошел с лица. Он понял вдруг, что целым ему из этой передряги не выбраться. Возможно, он мог бы убежать, но этот шанс он исключал, ведь в случае попытки к бегству или сопротивлению ярость хулиганов только возросла бы. Все навыки боевого искусства, которые, как он всегда считал, должны были помочь ему в подобной ситуации, будто улетучились, и осталась лишь частая дрожь в коленках, от которой он едва не падал на землю.
– Я, б..ть, с кем разговариваю! Снимай куртку!
Слушая его, Алексей стоял, как вкопанный. И не понятно, отчего, у него, как защитная реакция, включилось чувство юмора:
– А штаны снимать? – Тут он сам испугался своих слов.
– Ты щас довы..бываешься. – После этих слов хулиган подошел к нему почти вплотную и ударил в живот. У Алексея, как всегда в таких моментах, отключилась реакция – он даже не успел пред ударом напрячь пресс, который, кстати, был довольно крепким. От боли он издал тихий стон, согнулся вдвое и отступил назад.
Страх его все усиливался, превращался в большой камень в организме и застревал где-то в горле, мешая не только говорить, но и дышать. Он изо всех сил старался перебороть его и сконцентрироваться на действии, забыв про эмоции – именно так он ранее предписывал себе делать в экстремальных ситуациях. Но из-за эмоционального давления ничего не получалось. Может быть, в битве с природой он смог бы взять себя в руки, но против неуравновешенных отморозков, которые оказывали на него психологическое давление, пойти не мог.