Возвращаясь на Землю

Мельников Евгений

“Я люблю тебя”, - первое, что пришло ему в голову за несколько минут. В этой фразе не было ровным счетом никакого смысла, просто иногда при включении мозга он начинал думать простыми словами, без всякого скрытого смысла. Включившись, наконец, и осмыслив обстоятельства, он подумал об одной немаловажной вещи – о том, что ему будет необходимо в полете. “Музыка у меня есть…, - начал мысленно перечислять он, - батарейки тоже…, но это все вторично. Нужно взять что-нибудь, что будет напоминать о доме…”. Буквально в ту же секунду ему пришла другая мысль: “Мама…, нужно позвонить маме”. Не успел Алексей снять с пояса телефон, как он завыл громкой, мелодичной музыкой,

издавая слабенький бит. Испытав легкий испуг, Алексей взглянул на маленький дисплей и поднес телефон к правому уху. Как и следовало ожидать, звонила Марина Андреевна, как ни странно, его это смутило довольно сильно, он не успел придумать, как преподнести маме все, что он должен был ей сказать.

– Да.
– Протянул он с подъемом интонации.

– Алеша, здравствуй, - вполне спокойно и довольно живо произнесла Марина Андреевна.

– Привет, мам.

– У тебя все хорошо?

– Да, мам, все нормально.
– Произнес он вполне уверенно, но мама, как всегда, почувствовала, что он чем-то озабочен.
– Даже отлично.

– А что произошло?
– Марина Андреевна мигом перехватила настроение сына, уже от его слов ей стало намного легче на душе.

– Ты не поверишь!… - Алексей постарался вновь все осмыслить и сформулировать для себя и для мамы.
– Завтра мы запускаем экспедицию на Марс.

– Неужели?
– Ее восторженное удивление порадовало Алексея и немного успокоило его.

– Самое главное, я буду одним из космонавтов.
– За этими словами последовало тревожное молчание…

– … Ты полетишь в космос? Как? Разве тебе можно?

– Я готов. На самом деле, я вполне здоров для космических полетов, просто требования к космонавтам слишком завышены. К тому же, я, пожалуй, самый лучший и единственный планетолог, который может лететь с ними.

– Ты не боишься?
– Марина Андреевна говорила тяжело и удивленно, в ее тоне возник какой-то странный и противоречивый оттенок – радость от успехов сына сочеталась у нее с нервным волнением.

– Ты что, это же моя мечта. Представляешь, мы будем первыми людьми на Марсе.
– Тут им, наконец, овладела гордость.

– Алеша, мне не верится. Как это возможно? Просто в голове не укладывается.

– У меня тоже, но это так. Мы вернемся героями, я всегда мечтал об этом.
– Алексей понимал, что его слова казались чересчур самоуверенными, но знал, что маме нравилось то, что он говорил, и ему, разумеется, тоже.

– Это же опасно.

– Мам, оно того стоит. К тому же, это вовсе не так опасно, как кажется, весь полет четко спланирован со всеми возможными вариантами и неполадками, самые умные люди планеты позаботились о том, чтобы он прошел успешно.
– Опять молчание…

– Я горжусь тобой, - произнесла она, немного облегчив душу, - твой отец гордился бы еще больше.

– Я знаю… - Алексей улыбнулся с непонятным смущением и томным взглядом посмотрел в окно.

– Вот ты и стал космонавтом…, молодец…. А когда вы вернетесь? Это, наверное, очень долго.

Тут Алексей задумался сам.

“Нам, по-моему, не сказали, или я прослушал”. Тут он решил в уме рассчитать приблизительно длительность полета; трезво взвесив и сопоставив все данные, он ответил:

– Я думаю, примерно через год.

Тут Марину Андреевну охватил шок.

– Почему так долго?

– Мам, такая работа. Я ведь и дольше отсутствовал порой.
– Он знал, что эти слова нисколько не утешили ее, но ничего большего предложить не мог. Все, что он смог сделать – немного отдалиться от

этой темы.
– Я тут решил забежать к себе в общежитие, чтобы взять что-нибудь с Земли с собой, но не могу придумать, что. Хотел спросить тебя.

– Может быть, возьмешь фотографии?
– Марина Андреевна старалась смириться со всеми “сюрпризами”, что он ей преподносил.

– Отличная идея, как я сам не догадался!
– Алексей чувствовал ее настроение, но не мог помочь ничем, кроме своего радостного тона.
– И еще, я думаю, нас покажут на телевидении, так что ты меня увидишь.

– Да? Здорово… - Она искренне радовалась за сына, и Алексею становилось от этого все легче.
– Только пообещай мне, что вернешься.

– Да что ты… Конечно вернусь, обещаю, - произнес Алексей, не задумываясь.

– Я верю. Возвращайся скорее.

– Хорошо, пока, я должен идти. Тебе будут докладывать обо всем, так что не придется волноваться. И мы с тобой сможем связаться, я уверен. Все будет хорошо, мам.

– Я знаю, Леша. Ну, давай, беги. Счастливо тебе.

– Пока.

Алексей мягко нажал кнопку на телефоне и опустил его в карман джинсов. Взяв с собой все необходимое, а именно ключи, проездной билет, телефон, рюкзак и все пропуска, он вышел из комнаты, закрыл за собой дверь и направился к выходу.

Восемь часов вечера. Двадцать минут назад Солнце скрылось за горизонтом, и лишь где-то вдалеке его свет озарял хвойные леса, тщетно стремясь разогреть сухой снег под густыми зелеными ветвями. На востоке же постепенно проявлялись редкие звезды, из минуты в минуту их волшебный покров стелился все дальше и шире и становился все плотнее. Ветер стих совсем, стало на удивление тепло и тихо….

Глядя из окна гостиницы, можно было подумать, будто город спал, но… Звездному было не до сна. В центре управления полетами вовсю кипела работа – заканчивалась последняя, в большей степени, формальная стадия подготовки к полету. Начальник ЦУПа, проводив космонавтов в их апартаменты, принялся собирать отчеты о работе всех служб – от подготовки стартовой платформы до снабжения корабля продуктами питания. Сотни инженеров и технологов, задействованных в работе, суетились в разных районах города в предвкушении грядущего события, такого бешеного трудового напора и неудержимого энтузиазма, пожалуй, не наблюдалось даже при подготовке первого искусственного спутника.

Чисто вымытая, свежая стартовая площадка величиной в пять футбольных полей с многочисленными ярко-красными огнями, отчерчивавшими ее контуры, располагалась недалеко от Центра управления – по крайней мере, в пределах видимости; сотни тонн сверхпрочного металла на одном квадратном километре – десятки единиц разноплановой колесной и гусеничной техники, огромная стартовая платформа над газоотводной выемкой, четырехступенчатый ракетоноситель гигантских размеров и высокий шестиэтажный подъемный стенд. Вся эта поражающая своей мощью конструкция, казалось, упиралась своим тупым параболическим носом прямо в небо, от одного взгляда с ее верхушки можно было попросту лишиться рассудка. Серебристый космический корабль внушительных размеров, занимавший самое верхнее положение, обдувался потоками прохладного воздуха и, казалось, дышал этим воздухом, как какой-нибудь гигантский сказочный монстр. На борту его, как ни странно, не было никакой национальной символики, никаких пометок о его принадлежности тому или иному государству – лишь только изображение земного шара и крупная бронзовая надпись на холодном металле: ”Prometey I”.­­