Возвращение блудного папы
Шрифт:
Потом они все начали говорить. А я замолчала. Не ответила ни на один вопрос. Не прокомментировала ни одного высказывания.
Мне было не до этого.
Я напряженно ждала, как поведет себя Алекс, когда до него окончательно дойдет.
Он задал мне только один вопрос:
— Почему ты мне ничего не сказала?
Как будто непонятно!
Тогда, семь лет назад, когда я узнала о беременности — у меня просто не было такой возможности. И я помнила его слова: “У меня опасная профессия, я не могу
Я была наивной девчонкой!
А сейчас… да что говорить про сейчас! Еще полчаса назад он мне втирал, что собирается уехать, и что не готов ни к чему серьезному.
А теперь меня же и обвиняет!
— Как ты могла за меня решить? — спрашивает он.
— Я решила за себя! — почти кричу я. — Я хотела этого ребенка. Я была готова ко всем трудностям. Хотя тогда я не знала, что будет так…
— Как?
Алекс смотрит на меня напряженно. В его глазах… не знаю, жалость, что ли? Думает, я такая бедная и несчастная, мучилась столько лет… Он ничего не понимает!
— Ты не представляешь, какое это счастье, — выпаливаю я.
Он снова удивленно моргает глазами.
Видимо, ожидал совсем другого. Думал, я сейчас начну жаловаться на свою непростую жизнь. Не начну!
Не дождешься!
— Счастье? — переспрашивает он.
— Да! Соня — мое счастье.
— И мое, — шепотом говорит он.
В этот момент я особенно остро жалею, что он все узнал.
После всего, что он мне сегодня сказал… После того, как он себя вел со мной все это время… Я вообще не хочу его видеть!
Я думала, он уедет. И мы с Соней снова останемся одни. Нам хорошо вдвоем! Мы привыкли. У нас свой мир, свои заботы и радости.
А теперь в нашу жизнь будет вмешиваться это недоразумение!
Он женат. Он не готов ни к чему серьезному. Может, для него это все — игрушки? Может, он и с Соней хочет поиграть в папу две недели и исчезнуть?
Я должна защитить свою девочку от разочарований, которые он может принести. Я не позволю ему сказать Соне правду, пока не пойму, что он этого достоин. Если, конечно, это когда-нибудь случится.
Что-то я очень сомневаюсь…
— Нам надо поговорить, — Алекс тянет меня за руку.
— Куда ты ее тянешь?
Рядом появляется Кирилл. Он немного остыл, но я вижу, что кулаки у него еще чешутся.
— Мальчики! — восклицает Марина и вклинивается между ними. — Вы же не будете драться?
— Конечно, не будут, — Марину отодвигает Олег и занимает ее место.
Он стоит лицом к Кириллу и говорит:
— Всегда можно просто поговорить…
— Вот именно! — повышает голос за его спиной Алекс. — Нам с Мышкой надо поговорить. А тут слишком многолюдно.
— И какой лапши ты хочешь
— Пусть поговорят, — слышу я голос мамы.
— Если надо — потом поговорим с тобой, — произносит Алекс, обращаясь к Кириллу.
— Обязательно поговорим!
Я в это время подхожу к маме, обнимаю ее, шепчу на ухо:
— Прости, что не сказала. Я думала, так будет правильно.
— Какая же ты у меня дурочка. — она гладит меня по голове.
А потом отпускает. И мы с Алексом идем за угол дома.
Держимся на расстоянии. Он теперь не пытается взять меня за руку, прижаться или приобнять. И правильно! Если бы он стал распускать руки, у меня бы появился отличный повод заехать ему в челюсть…
— Садись, — говорит он.
И подталкивает меня к скамейке, что стоит у ворот.
Что-то мне не нравится это командный тон. Что он о себе возомнил? Думает устроить мне допрос? Нет, Алекс, все будет не так.
Оправдываться я точно не буду.
Я сажусь. Он присаживается рядом. Разворачивается ко мне лицом. И заявляет:
— Я хочу участвовать в жизни своей дочери.
Говорит твердо, без своих обычных улыбок и ухмылок.
— Участвуй, — отвечаю я. — Только осторожно.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты через две недели уедешь. Не надо, чтобы она к тебе слишком привязывалась.
— Я вернусь!
— А полчаса назад ты говорил другое…
Алекс молчит, я почти вижу, как в его голове мучительно шевелятся извилины. Он не знает, что сказать. И снова повторяет:
— Я решу все проблемы и вернусь.
Теперь молчу я.
Еще полчаса назад я была бы счастлива услышать эти слова. Но теперь… Теперь все по-другому.
Ложка дорога к обеду!
А ты со своим обещанием явно опоздал.
– А теперь расскажи мне все.
Голос Алекса выводит меня из задумчивости.
— Что — все?
— Когда поняла, что беременна. Как решила, что будешь рожать. И почему за столько лет так никому и не призналась, что я отец.
— Да что теперь об этом говорить!
Я отвернулась.
Устроил тут мне допрос! Не хочу я ничего объяснять. Не хочу ворошить прошлое и вспоминать, как мне было страшно и трудно.
Алекс ждал. Я молчала.
Он решил продолжить:
— И главный вопрос: почему ты не сказала мне? Ладно, сначала ты не знала, где я. Были периоды, когда меня было не найти. Но, блин… я же возвращался из командировок. Я виделся с Кириллом. Ты сто раз могла сказать!
— Ты мне полчаса назад заявил, что не готов ни к чему серьезному. А теперь обвиняешь меня!
— Я не обвиняю. Если тебе так показалось, извини. Я просто потрясен. И я… я счастлив. И растерян. И я сожалею, что меня не было рядом. И да, я злюсь на тебя!