Возвращение блудного сына
Шрифт:
Жарко стало и в природе. В конце июня в тени было плюс 31. И уже в этот период супруги Кочет подсели на холодный квасок.
– «А хрен что-то слабенький?!» – заметила Ксения об окрошке.
– «Да! Он хреноватый!» – согласился муж, уплетая за обе щеки вторую порцию.
Вскоре Платон почувствовал, как на Солнце наливаются не только плоды на деревьях, но и… у него между ног. Летнее Солнце повлияло и на, ушедшую в отпуск с начала июля, Ксению.
– «Матчасть изучаешь?! –
Закончил сдавать зачёты с экзаменами и Кеша, успешно завершив очередной семестр.
Очередной семестр завершил и его ровесник – сын Надежды – Алексей, в отличие от работающего Иннокентия, сразу же отбывший на зарубежный отдых.
Когда через несколько дней Платон вошёл к Надежде и увидел, что она в компьютере показывает, на этот раз вахтёрше Галине Александровне, фотографии своего сына на отдыхе в Скандинавии, то сразу услышал распоряжение начальницы:
– «Платон! Иди, смотри!».
Платон, так как был без очков, низко наклонился над столом, пытаясь что-то разглядеть на экране монитора, при этом нечаянно чуть ли не прижав своей мощной грудью к столу Галину Александровну.
Пока он пытался понять, что видит, Надежда вновь не обошлась без нравоучений:
– «Платон! Ты чего так прижал Галину Александровну? Почти накрыл её, и чуть ли не…».
– «Покрыл её!» – помог ей находчивый писатель, выпрямляясь, и под хохоток гостьи добавляя:
– «А я это уже видел!».
– «А-а-а!?» – многозначительно протянули обе женщины – каждая думая о своём.
– «А как же Лёшка поступил с велосипедом?» – спросил Платон, показывая на одну из фотографий.
– «А он поставил велосипед под тэн! – неожиданно ответила кандидат биологических наук, продолжая – И какая-то падла, из своих же, взяла да и спустила ему оба колеса, и ещё ниппеля выбросила!? Так увидев это, Лёшка встал, как закопанный!».
– «Надь, так это они от зависти. Люди так устроены, что всегда завидуют тому, кто рядом! Не Президенту, не олигарху, не даже народной артистке, а своему ближнему – соседу или сослуживцу!?» – пояснил Платон.
– «Пути господни… на исповедь…» – непонятно о чём сказал, неожиданно вошедший в офис, загадочно улыбающийся проктолог, неся в пакете купленные им на деньги Надежды продукты для обеда.
– «Ну, вот! А сначала ведь не хотел ехать. А как я предложила заодно купить что-нибудь поесть и дала денег, так сразу и согласился!» – прокомментировала она приход Гудина, когда тот вышел покурить.
– «А ты бы, наверно, не согласился?» – обратилась она к Платону.
– «Надь! Я же не простолюдин какой-то, как некоторые… Меня
– «Зато моральный климат в коллективе улучшается!» – неожиданно проявила она психологические знания.
– «Надь! Это всё видимость. Такие люди лицемерно будут тебе льстить, а в самый неподходящий момент подведут или вообще предадут тебя. Вспомни, как было у царей с недовольными ими слугами. Если долго сидеть на штыках, то рано или поздно получишь штык в анус!» – проявил свои знания и писатель.
Начальница пожала плечами, ничего ему не ответив, и практически до конца лета они больше не касались щекотливых тем.
До конца лета не касались каких-либо тем и на даче Платона. И это было связано с отсутствием гостей вообще.
После двух визитов Данилы с семьёй и одного скоротечного визита дочери с мужем никто больше в этом сезоне дачу Кочетов не посещал, даже их совместный сынок Кеша. И супруги заскучали.
Неожиданно их осенило, что пора построить новый сарай, в который, как минимум, перенести всё лежащее в шалаше посреди участка.
Место выбрали вдоль северного забора на границе с Котовыми, и Платон принялся расчищать территорию. Он пересадил новую поросль малины, удалось ему пересадить и часть кустов чёрной смородины. После снятия урожая овощей он добрался и до грядок, укоротив некоторые из них и соединив их, укороченные, в единое целое, по форме напоминавшее подобие короткого гребня из четырёх толстых зубцов.
После пересадок Платон перекопал весь новый участок, выбирая и выкорчёвывая многочисленные разнообразные корни. Закончив эту работу, он утоптал землю ногами и дал ей отстояться под дождями.
К концу августа заранее оформленный заказ был осуществлён. Трое строителей менее чем за пять часов на глазах у Платона и под его присмотром собрали сарай размером 2,3 на 5,5 метров под двускатной крышей из шифера. Качество работ, которое лично принимал их шеф – бывший офицер Николай Николаевич, было удовлетворительным.
Ксения с интересом восприняла новинку, сразу определив её статус, как флигель для гостей.
В последующие дни Платон самостоятельно обустраивал постройку.
Лишь поначалу они совместно с женой покрасили строение пинотексом, а наличники – белой краской. Затем Платон самостоятельно обил пол снизу фомисолом на рейках, приступив к утеплению стен изнутри. Он снял внутреннюю обивку из оргалита, а образовавшиеся ячейки заполнил пенопластом.
Позже, уже в сентябре, Платон положил поверх пенопласта фомисол, отражающей металлизированной фольгой вовнутрь помещения, закрепил его штапиком, а поверх всего стал прибивать вагонку.
Каждый вечер и все выходные дни он с чувством, толком и с расстановкой занимался одним из своих любимых дел – столярным.
Закончив со стенами, он принялся за потолок, обив раскладкой стыки плит оргалита. Завершил же все эти работы он потолочным плинтусом, заодно прибив его и по углам комнаты, и наличниками по периметру окна и двери, в довершении ко всему покрыв всё это бесцветным пинотексом.