Возвращение домой: Крымский тустеп. Возвращение домой. Крымский ликбез
Шрифт:
– Задача номер один: научиться отличать янки от бриттов, языки не распускать, учить салажат настоящим образом. Со всеми непонятками ко мне. Самостоятельно никому ничего в Англии не предпринимать. Дошло? Через час подъедет еще группа, шесть человек, они из Ростова. Для всех: наши люди, прибыли из госпиталя. Встретить, как родных. Летим сегодня ночью. Если собьют над территорией противника, у всех есть ПКП-36, он обеспечивает кислород на восемь минут. Как в него включиться, вы знаете. Документы и награды уничтожить и спрятать. Ближайшие партизаны находятся в Югославии, есть партизаны в Италии и во Франции. Про то, куда летели и зачем, вы подписку только что дали. А там, как повезет. Остальные задачи объясню по прилету. Да, еще! Колхоз – дело добровольное,
– Никак нет, товарищ подполковник.
– Разойдись, готовьтесь к вылету.
Летчики тащили жребий, кому брать на борт пассажиров, грузить на одну бомбу меньше и лететь через Италию. Те, кто вытащил «счастливый» билет – откровенно радовались. Особенно один! Именно к нему и попал Дмитрий с Мальцевым. Он выполнял «крайний» двадцать пятый вылет. После летит домой, в какой-то Массачусетс, видимо, город или село. Ночной полет через Италию и Виши они считали за халяву, но он был боевым, поэтому засчитывался. Убедившись, что все разошлись по машинам, и через Василия выяснив, что всем показали, как подключиться к бортовой сети, командир сам выполнил необходимые действия. Его хлопнул по плечу штурман, показав большой палец, и пальцами объяснил, что пока маску можно повесить на крючок с левой стороны груди. Заревели моторы. Солнце клонилось к закату. В момент взлета оно коснулось моря. Затем чуть приподнялось и закатилось. Мурлыкая что-то себе под нос, рядом, на ватнике, сидел Мальцев. К переговорке они подключены не были, поэтому приходилось кричать на ухо, моторы ревели очень громко. Затем стало тише, потом штурман показал, что надо включиться в кислород. Пристегнув маску, Дмитрий немного огляделся: горели яркие звезды, внизу была полная темнота. Синие огоньки горели над картой штурмана. Было холодно, Дмитрий натянул перчатки. Штурман несколько раз поднятым большим пальцем показал, что все в порядке. Через три часа зарявкали ревуны, машина несколько раз накренилась. По небу забегали яркие снопы света, затем что-то завыло под ногами, и раздалось семь отчетливых взрывов. Опять вой, видимо насоса или двигателя, небольшой доворот, и самолет медленно поплыл дальше во тьму. Вот и вся война. Проснулся Дмитрий, когда его за плечо потряс штурманец. На земле командир корабля долго не отходил от Дмитрия, что-то говоря ему. Он дождался Василия, который перевел Матвееву, что его приглашают вечером на проводы майора домой.
– Вечером мы будем в Шотландии! – сказал Василий, поблагодарив летчика.
Пересели в две машины С-54 и меньше чем через час сели на большом поле возле старинного замка между двух длинных и узких озер. На поле был выстроен батальон, чуть поодаль стояла толпа солдат в пятнистой форме, без оружия. Часть из них сидела на поле. Трава была подстрижена. Группа с оружием построилась у самолетов и прошла к батальону. Солдаты батальона были в полном вооружении, в яйцеобразных касках с сеткой. Группа остановилась напротив строя и повернулась направо, приставив пулеметы к ноге. Сзади подошел майор О’Дерби. К нему направился офицер, приподнял руку к каске, чуть вывернув ее ладонью вперед и что-то доложил. После доклада отошел в сторону и повернулся кругом, руку опустил. Билл сделал два шага вперед и начал говорить. Василий громко переводил его речь на русский. Смысл речи сводился к следующему:
– По приказу президента и генерала Эйзенхауэра, в батальон назначены новые инструктора, задача которых – в кратчайший срок подготовить батальон к активным боевым действиям против бошей. Все инструктора имеют практический опыт боев с немцами в частях специального назначения морской пехоты. В прямое командование батальоном вступает лейтенант-колонел Матвеев и его заместитель капитан Сагалаев. Расписание занятий будет вывешено завтра. Весь личный состав будет подвергнут проверке, условия обучения очень жесткие. У личного состава есть возможность заявить о переводе в другую часть. Но он надеется, что рейнджеры с честью выполнят поставленную Верховным
Тысяча глоток прокричали этот клич. А справа и слева послышались смешки англичан. Затем О’Дерби распустил батальон и пригласил группу следовать за ним. Прошли мимо замка, подошли к металлическим полубочкам-ангарам.
– Здесь!
– Группа, стой, напра-аво!
– Эти два ангара для инструкторов сержантов! Следующий – для младших офицеров.
– Группа, по одному, в боксы, бегом! Марш!
– А нам туда! – сказал Билл, указав на сам замок Дмитрию.
– Билл! В группе только один человек знает английский, остальные говорят по-русски и по-немецки.
Василий перевел фразу.
– Да, есть такая проблема, сейчас попробуем решить!
Они втроем с переводчиком прошли в штаб английских коммандос, и Билл довольно долго говорил с английским офицером. Тот кивал головой и с интересом рассматривал русских. Потом позвонил куда-то. Через некоторое время, щелкнув каблуками, появились два сержанта и два рядовых.
– Вот эти ребята говорят по-русски, их переведут сейчас жить в четвертый бокс. Немецкий, правда, в ограниченном объеме, знают многие, но только англичане. Американцы немецкий только начали учить. Около трех месяцев изучают.
– Достаточно. Сержант! Ваше имя!
– Сержант Питер Устинов, сэр!
– Будете находиться временно в качестве переводчика у русских инструкторов!
– Йес, се!
– Трое остальных – ваши помощники. А вы, колонел? Вы говорите по-английски?
– Нет, но хорошо говорю по-немецки. И на берлинском, и на баварском диалектах, – сказал Дмитрий на немецком.
– Браво! – два раза лениво хлопнул в ладоши британский майор. – Увидимся в пабе.
Билл провел Дмитрия в его комнату. У Дмитрия хороший двухкомнатный номер, с небольшой спальной, несколько странной ванной без смесителя, раковиной с двумя кранами и санузлом. Условия просто шикарные, правда, непонятно, как умываться. Но в конце концов, холодной воды достаточно. Он разобрал винтовку и стал, по привычке, ее чистить. За этим занятием его и застали Билл и Василий. Билл, несколько недоуменно, уставился на разобранную винтовку.
– А у вас денщиков нет?
– Почему, ординарец положен, начиная от командира дивизии, а я – начальник разведки флотилии, но здесь его нет, да и я всегда сам чищу свое оружие. Минуту, я закончу.
Он собрал АВС и поставил ее в изголовье кровати. Сполоснул руки и накинул китель, надел портупею с маузером.
– Готов! Куда идем?
– Представляться командиру базы, затем знакомиться с офицерами базы. Деньги возьмите, – напомнил Василий.
Заговорил Билл, и Василий начал переводить:
– Подполковник Воэн очень возмущен вашим приездом, считает это проявлением неуважения к его детищу. Эту тренировочную базу создавал он, по приказу его величества.
– Понял. Билл, не бери в голову. У нас совсем другие задачи, нежели у него. Какой у него «конек»?
– Джиу-джитсу и преодоление препятствий.
– Все, пошли.
Идти совсем недалеко, рядом с той комнатой, где набирали переводчиков. В комнате невысокий пожилой офицер в форме парашютиста, в темно-зеленом берете. На руках черные лайковые перчатки. С левой стороны кобура стандартного револьвера с пристегнутым ремешком. Дмитрий представился, Василий перевел.
– Господа союзники решили, что большевик с маузером быстрее научит их громить немцев!
– Чем потомственный офицер с Веблей-Скоттом? Несомненно!
– А чем вам не нравится мой револьвер?
– Наоборот, нравится! Особенно ремешком! – Дмитрий показал пальцем правой руки вправо, чуть приподняв руку, затем резко шагнул за «противника» и прижал ремешком правую руку подполковника, и одновременно взял на болевой левую.
– Как видите, полковник, мой маузер даже не понадобился! – и он отпустил начальника центра подготовки коммандос.