Возвращение домой
Шрифт:
— Да-да, конечно. — кивнул гук. — И вообще они только понюхать хотели.
Над крышами, покрытыми зеленым дерном, разливалась гнетущая тишина, нарушаемая лишь ударами одинокого топора. Никто не выходил посмотреть на гостей, не выглядывал из дверей. Лишь в чуть приоткрытых окнах виднелись силуэты недоверчивых жителей.
— У вас всегда так гостеприимно? — спросил Аргилай, крутя головой по сторонам, пока староста провожал гостей через село.
— Не гневайтесь молодой господин. — вкрадчиво ответил
— Случилось что? — уточнила наемница, вышагивая рядом.
— Случилось матушка, случилось… — вздохнул староста, темнея лицом. — Но негоже о делах молвить покуда гость с дороги не отдохнул.
— Ладно. — пожала широкими плечами женщина, изображая на лице безразличие.
— А курьер службы Бакарди до вас добрался? — полюбопытствовал Аргилай. — Мелкий такой, щупленький, с усиками.
— Як же, як же, — кивнул Карпыч. — Совсем недавно был у нас. Важный такой. Лошадь сменил и сразу отбыл. Дюже поспешаю — говорит.
При упоминании курьера Нюх недовольно сморщился и презрительно сплюнул в сторону. Гном явно не забыл те пять монет, что пришлось отдать за карту.
Бипа зачерпнул из ведра полный черпак травяного отвара и медленно вылил на жаркие камни печи. Раздалось характерное шипение. По парилке разлилась очередная порция ароматного горячего пара с запахом хвои и горных трав.
— Хорошо-то как! — простонал от удовольствия Нюх, лениво потягиваясь на деревянном лежаке. — До самых костей прогревает.
— Что думаете о ситуации? — скрываясь в уютной полутьме спросила Трицитиана.
— О какой ситуации? — ответил ей ворчливый голос Аргилая. — О той ситуации почему мы тут все сидим одетые в одни лишь дурацкие шапочки?
— Шапочки… — лениво протянула арт-три. — Ты хоть надень ее правильно. На голову. А то напечет и бо-бо будет.
Лаи даже не подумал последовать совету наемницы. Стыдливо озираясь юноша недовольно огрызнулся:
— Моя шапка — где хочу там и ношу.
— Не твоя, а банная. — назидательно поправил Бипа. — Что ты там под ней прячешь? Ну-ка покажи!
— Руки убери! — завопил Аргилай и, перебирая булками по лавке, отодвинулся от гука подальше. — Тебе-то хорошо, у тебя борода — вон какая длинная. — с завистью пожаловался юноша.
— У тебя там что-то секретное? — поинтересовался Бипа. — Может мы такого еще не видели?
— Может и не видели. — обижено отозвался Лаи, рассматривая множество шрамов на теле наемницы.
— Эй, — возмутилась Трицитиана, заметив заинтересованный взгляд юноши. — В глаза мне смотри!
— А что тут думать, — подал свой хриплый голос Нюх с лежака. — Все по домам сидят, от страха трясутся. А староста слаще меда стелет. Баньку организовал, стол накрывает. Зуб даю просить нас о чем-то станет. Бандитов каких отвадить или вызволить кого.
— Похоже на то. — согласилась арт-три. — Эй, Нюх, добавь парка. — попросила
Дверь распахнулась, обдавая друзей прохладой. В парилку вошел юноша. Пожирая взглядом голую Лису, он начал раздавать куски коры, величиной с ладонь. Закончив раздачу, парень застыл, не сводя глаз с рыжей девочки.
— Спасибо! — громко сказала Трица, привлекая внимание банщика. — Свободен!
— А? — словно удивившись, что в парилке есть еще кто-то, кроме Лисы, пробасил парень. — Да. Ага. Ухожу. Ага.
Лаи повертел перед глазами полученный предмет. Тот был мягче, чем обычная кора. Попробовал на зуб. Сплюнул.
— Это что? — удивился юноша.
— Что, что… Три себя, вот что. — усмехнулся в бороду Нюх и начал с усердием надраивать себя куском коры.
Чистым до скрипа, пропаренным до красноты и расслабленным до истомы друзьям, молодой банщик выдал свежие белые полотняные рубахи. Не сказать, что новые, не сказать, что чистые, но в хорошем состоянии и стираные. В таком интимном виде гостей и пригласили в дом старосты.
Посереди просторного помещения пылал большой прямоугольный очаг. Над очагом несколько котлов исходили ароматным паром. Дым поднимался вверх и уходил в круглое отверстие крыши. Длинный стол украшали всевозможные яства, которые могли позволить себе крестьяне осенью: грибы, отварная козлятина с овощами, орехи, яблоки и лесные ягоды в меду. И разумеется присутствовали обещанные пироги с грибочками, ревенем и с брусникою. Жена староста Мария в компании крепкой толстой женщины и миловидной молодой девушки прислуживали гостям за столом — следили, чтобы тарелки не пустовали и доливали ароматную медовуху со специями в быстро пустующие кружки.
Лаи вяло жевал какие-то кислые ягоды с медом и почти не пил. Как его и предупреждала в бане Трица — отсутствие шапочки на нужном месте вылилось в сильную головную боль. Зато гномы вдвоем ели за троих и пили за четверых. Так пили, что Бипа вскоре уснул лицом в тарелке.
Лиса не приняла кружку медовухи, который ей предложила крепкая толстая женщина.
— Воды принеси. — сказала за девочку арт-три. — Она не пьет.
Трицитиана строго-настрого запретила Лисе говорить при хозяевах дома на варварском языке. Племя Черных Медведей и по эту сторону Пепельных гор славилось своей жестокостью. Не хотелось нарваться на неприятности, а посему решили выдавать рыжую девочку за немую.
Арт-три удобно прижалась спиной к деревянной колонне, поддерживающей потолочную балку. Наемница вальяжно протянула пустую кружку Марии, намекая, что неплохо бы ее в очередной раз наполнить медовухой.
— Напоили ты нас, Карпыч, накормил, в баньке попарил. — с довольным видом произнесла Трицитиана, получив обратно полную кружку. — Время разговоры разговаривать. Что хотел от нас?
Староста встал из-за стола. Стряхнул с себя крошки и расправил рубаху. Откашлялся. Сделал знак своим женщинам выйти.