Возвращение домой
Шрифт:
В реальности все оказалось иначе. Староста ее не душил. Женщина сама себя душила. Своим собственным весом пережав горло, зажатое в деревянных колодках. Наемница опять дернулась, но теперь наяву, а не во сне. Наяву это тоже не помогло. Деревянные тиски держали крепко. Два глубоко вырытых в землю столба, надежно удерживали колодки, установленные, во дворе дома старосты села Пирожок, где сейчас приходили в себя три обнажённых пленника.
— Доброго утра, голуба моя, — дружелюбно поздоровался
Раздался хриплый кашель. Трица повернула голову вправо и увидела совершенно голого гнома с обгоревшим гребнем волос на голове. Бипа тоже проснулся и теперь яростно рычал, кашлял и тряс свои колодки, проверяя их прочность.
— Дрожащие руки, — прохрипел гном. — Дрожащие, бурить твои штольни, руки! Сытые морды и дрожащие руки! Как я сразу не догадался, что вы долбанные людоеды!
— Жадность — всякому горю начало. — с доброй улыбкой пожурил староста. — Не печалься уважаемый гном. И более разумных сумел я обдурить и в силки свои заманить.
— Я тебе эти силки знаешь куда засуну!? — заорал в ответ Бипа и опять попытался освободиться. — Изо рта вылезут!
— Не лай, недомерок. — строго произнес Карпыч, мрачнея лицом. — Отыщи в себе отвагу годно принять поражение. Все на тебя дивятся. Вся родня моя.
Гном ответил отборным ругательством, в котором сумел емкими словами подробно и во всех подробностях описать, при каких обстоятельствах будет рад встретиться с каждым из членов упомянутой родни и, что с ними сделать во всех позах.
Взбешенная подобными подробностями жена старосты подскочила к Бипе и, больно схватив гнома за волосы, прошипела ему в лицо:
— Молви еще хоть слово про мою родню, и я избавлю твой рот от языка, гадкий карлик!
Гном оскалился и смачно плюнул в лицо Марии. За что получил удар ногой в зубы и замолчал, кашляя и сплевывая кровь.
— Завали хлебало, брат. — посоветовал пришедший в себя Нюх, прикованный рядом в такие же колодки. — Береги силы.
— Поучи меня руду грузить! — распухшими губами и слегка шепелявя огрызнулся Бипа, но ругаться прекратил.
— Где еще двое? — спросила арт-три. Трица крутила головой и озиралась по сторонам, насколько позволяли колодки — Парень и девочка. Сожрал, злодей?
— Жаль, но нет, — ответил староста и недовольно поморщился. — В свой час придет и их черед.
— Сбежали значит. — фыркнула Трицитиана, не скрывая довольной ухмылки.
— Убегли. — кивнул Карпыч, а затем хищно улыбнулся. — Только места у нас дикие, глухие. Тикать некуда. Сыщем, голуба моя, куды дитяткам деваться.
— Дитяткам!? — опять фыркнула наемница. — Ну-ну, удачи. — добавила она с презрением.
— А
— Не нравится занятие — бросай и ищи новое. — пожала плечами арт-три. — А не бросил так не жалуйся. Ноешь хуже бабы.
Карпыч нахмурился и мрачно посмотрел на женщину, закованную в колодки.
— Почто тебе, скитальцу перехожему, знать о том, як деревню прокормить, як дитяток малых взрастить в суровом краю нашем. — с легкой обидой в голосе ответил староста. — Земля камениста, мертва, урожаи скудны. Зверя, и того не сыщешь. Дети хворы народятся, помирают.
— А гузно от лавки оторвать и переехать — ноги отвалятся? — с насмешкой спросила Трицитиана.
Пожилой мужчина насупился и, таки, поднял свою пятую точку от лавки, на которой сидел. Медленно подошел к пленнице и, сложив руки на груди, посмотрел сверху вниз.
— За чужой щекой зуб не болит, голуба моя. — назидательно ответил Карпыч. — Это ты бродяга бездомная села на коня и шукай ветра в поле. А шоб несколько семей, да со скарбом переселить — тут средства велики требы. — он развел руками. — Мы люди простые, медяк в кишени и то лишний не сыщется. Мог бы переехать — давно переехал.
— Вижу мужик ты не глупый, хваткий, хозяйственный… — задумчиво протянула Трица, рассматривая стоящего перед ней собеседника так, как умеют рассматривать только женщины.
Староста аж приосанился от таких слов. А арт-три тем временем продолжила деловым тоном:
— Предложение у меня к тебе имеется.
— Слушаю, голуба моя. — ответил Карпыч, располагающе улыбаясь.
— Скрывать не буду — жить очень хочется. Так хочется, что готова тебе последнее отдать. — она понизила голос. — Есть у меня тайник в горах. Десятую часть добычи там оставляю. Накопилось изрядно. На новую жизнь всему селу хватит.
Староста тяжело вздохнул и присев на корточки рядом с пленницей ответил:
— Живу я в нашем селе с нарождения. Столько гостей перевидал, столько от пленников наслушался… всего и не упомнишь. Але один в памяти зацепился. Из благородных был. Весь в шелка наряжен, в золото. Книжник кажись, разумный — мочи нет. С роднею подорожничал, при слугах. Его схватили, слуг схватили, а жинка с дитем утекли. Так представляешь сей благородный присоветовал мне слугу своего послать на поиски жинки. Хитростью сюда привести и обменять евойну жизнь на жизнь жинки с дитятком. Мол он старый да жесткий, а те молодые да смачные.