Возвращение из ночи
Шрифт:
— Поганая получилась история, — вздохнул другой митин сотрудник, с отвращением глядя на запертую машину.
— Ничего, бывало и похуже, — сказал Митя, положив руку ему на плечо. — Думаю, сумеем выпутаться. Ну, а если не сумеем, придется вам носить передачу своему шефу!
— Митька, не смей даже мысли такой допускать! — вспыхнул Белов. — Нас шесть человек, мы все — свидетели!
— Да, но вы — заинтересованные свидетели, ты мой друг, ребята мои сотрудники... Ваши показания могут признать необъективными. И потом, никто из вас не был со мной в доме...
— А мы скажем, что были и все видели! — не унимался Белов. — И никто не сможет это проверить!
— Ничего не получится, — усмехнулся
В квартире Дмитрия Сергеевича дежурили двое его сотрудников — Стас и Николай.
Анна, забравшись с ногами в кресло, смотрела на экран телевизора. Там показывали очередные вечерние новости.
Когда началась криминальная хроника, Стас и Николай молча переглянулись.
— Может быть, тебе лучше не смотреть? — спросил Стас Анну. — Все-таки, это не очень приятно.
— Нет, я посмотрю. — ответила она. — Я уже столько всего насмотрелась, что ничего со мной не случится!
Вот на экране появилась машина Германа, окруженная сотрудниками районной прокуратуры и местной милиции. Наезд, крупный план... Мертвенно бледное лицо, запекшаяся кровь на виске...
Анна не слышала, что говорил корреспондент. Она видела только, как машину медленно подняли краном и загрузили на специальную платформу... Платформа двинулась по шоссе в сопровождении патруля...
— Наконец я свободна... — прошептала Анна и закрыла руками лицо.
... Прошло несколько дней...
Дмитрий Сергеевич все это время с нетерпением ожидал результатов расследования. Все факты, засвидетельствованные следственной группой, вызванной на место происшествия, говорили о безусловном самоубийстве Германа Реброва. То же самое подтверждалось и заключением медэкспертизы. Казалось, у Дмитрия Сергеевича нет серьезных причин для беспокойства, и все же существовали некоторые моменты, которые волновали его. Например, личное оружие Дмитрия Сергеевича, находившееся в руке покойного, являлось, не смотря ни на что, вполне реальным вещественным доказательством митиной причастности к гибели господина Реброва.
Обнаружив труп Германа с простреленным виском в запертой изнутри машине, следователь, возможно, и признал бы самоубийство господина Реброва совершенно очевидным фактом. Но наличие митиного пистолета осложняло дело и неизбежно заставило его выдвинуть другую версию, версию об умышленном убийстве Реброва самим Дмитрием Сергеевичем. Теоретически это было также возможно, как и самоубийство.
Митя прекрасно понимал, что для того, чтобы снять с себя все возможные обвинения, ему придется раскрыть свои карты перед районной прокуратурой. А если он это сделает, если предоставит следователю всю информацию о господине Реброве, который на самом деле вовсе и не был Ребровым, дальнейшее частное расследование, поиск сообщников и покровителей своего бывшего однокурсника станут попросту невозможными. Значит, огромная работа, проделанная агентством на свой страх и риск, пойдет прахом. Конечно, можно было бы попытаться привлечь к дальнейшему расследованию именно районную прокуратуру, но Митя сильно сомневался, что ее сотрудники возьмутся за это. Они и без того были завалены своей каждодневной текучкой. Кроме того, частные детективные агентства, появившиеся в последние годы, составляли определенную конкуренцию государственным правоохранительным органам, вызывали зависть, ранили самолюбие. Следователь районной прокуратуры, работавший в государственной структуре за небольшую зарплату, скорее всего не испытывал никакой симпатии к своему более удачливому коллеге, преуспевающему частному детективу, разъезжающему на дорогой иномарке...
Все
Надо сказать, что следователю районной прокуратуры, занимавшемуся расследованием уголовного дела, заведенного по факту самоубийства, а возможно — убийства Германа Реброва, также приходилось не сладко. Он, в свою очередь, тоже проклинал в душе дурацкую ситуацию, внезапно обрушившуюся на его голову. Исполняя свой служебный долг, он тщательно изучал все материалы, собранные следственной группой, сопоставлял свидетельские показания. И чем больше он углублялся в это занятие, тем больше приходил в недоумение, сожалел о потерянном времени и в итоге окончательно запутался в многочисленных и порой совершенно фантастических подробностях этого очень странного дела.
Версия убийства с самого начала не пришлась ему по душе. Дело в том, что в прокуратуре тоже кое-что знали о господине Реброве, который держал в страхе всю районную милицию и при желании в любой момент мог заставить работать на себя абсолютно кого угодно. Было известно также, что Ребров обладает огромной теневой властью, но никто даже и не пытался посягнуть на этого неуязвимого мафиози. Его боялись и ненавидели, но на уровне районных правоохранительных органов он был абсолютно недосягаем. Теперь его самоубийство как нельзя более удачным образом решало все проблемы. Версия же о преднамеренном убийстве следователя совершенно не устраивала по двум причинам. Во-первых, она требовала длительной и кропотливой дальнейшей работы. Во-вторых, единственный реальный претендент на роль убийцы почему-то все больше нравился следователю. Оказавшись перед выбором между живым, довольно симпатичным и очень толковым частным сыщиком и мертвым убийцей — мафиози, он предпочел живого сыщика. Герман Ребров, труп которого подвергся судебной медэкспертизе и покоился в местном морге, внушал следователю глубочайшее отвращение.
Оставалось теперь только свести концы с концами и подать рапорт начальству о закрытии дела, копаться в котором дальше у следователя не было абсолютно никакого желания. Собравшись с мыслями, он начал уже составлять этот рапорт, но в этот момент в его кабинете появился вдруг Дмитрий Сергеевич с огромным портфелем, туго набитым всевозможными материалами на господина Реброва.
— Ну, и чего вы от меня хотите? — устало спросил следователь Митю, испытывая невыносимую лень от одной мысли о необходимости изучения всего этого обширного досье.
— Я счел своим долгом передать это в прокуратуру, — смиренно произнес Дмитрий Сергеевич.
— Ну уж нет! — воскликнул следователь, отстраняя рукой бумаги и видеокассеты, вываленные сыщиком на его стол. — Вы эту кашу заварили, вы ее и расхлебывайте! А у нас и без того работы хватает!
— Но я, к сожалению, не могу сам расхлебать эту кашу, находясь под следствием, — дружелюбно улыбнулся Митя.
— Забирайте все это и катитесь отсюда! — вдруг закричал следователь. — Занимайтесь своим делом, и нам не мешайте!
— Это приказ? — вежливо спросил Митя.
— Да! — подтвердил следователь, подталкивая Митю к двери.
Оставшись в кабинете один, он стал торопливо писать официальное заключение. Когда работа была закончена, следователь доложил начальству приблизительно следующее...
Сопоставив и проанализировав все факты, взяв показания у свидетелей, он пришел к выводу, что господин Ребров пытался инсценировать убийство с целью дискредитации разоблачившего его частного сыщика. На самом деле факт самоубийства совершенно очевиден.