Возвращение из ночи
Шрифт:
— С тобой сколько человек? — деловито спросил Герман.
— Пятеро, — ответил Митя.
— Ладно, поговорим. Давно, все-таки, не виделись, — он усмехнулся, и эта усмешка тоже была такой знакомой! — Правда, ты и так, наверное, все обо мне знаешь, то есть о Германе Реброве, которого ты, наконец, выследил.
— Все, или почти все — трудно сказать, — задумчиво произнес Митя. — Пожалуй, я одного не знаю — когда и почему ты стал убивать? Сразу после того, как исчез, ил позже?
— Интересный вопрос, — засмеялся Герман. — В твоем вкусе. Ты всегда любил философствовать.
— Ты стал убивать, потому что тебе понравилось? Вошел во вкус и уже не мог остановиться? — спросил Митя.
— Нет, совсем по-другому... Ты говоришь так, словно я маньяк какой-нибудь. А я избавлял эту землю от некоторых людей из самых высших побуждений.
— Чтобы обезопасить себя?
— Опять же нет. Это был бы чисто шкурный интерес. Нет, Митенька, я уничтожал их не из боязни за свою шкуру, а из страха за судьбу человечества. Согласись, далеко не каждый достоин жить в этом мире.
— Вопрос спорный, — задумчиво произнес Митя. — Даже если предположить, что некоторые твои жертвы были отъявленными мерзавцами, я не уверен, что это распространяется на всех. Неужели это касается и твоей жены?
Герман вздрогнул, печальная тень пробежала по его лицу, но он быстро овладел собой и сказал почти безразличным голосом.
— Я очень любил ее. Она была единственной, кого я вообще любил в этой жизни...
— Но ведь ты ее использовал? Это правда? — пытливо спросил Митя.
— И ты, самый здравомыслящий человек, которого я знал в своей жизни, ты веришь в этот бред? Как я мог использовать ее?
— Ты использовал ее способности, ее особое видение, чтобы определить отношение людей к себе! А потом, когда ее невозможно стало использовать дальше, ты упрятал ее в психушку. Но в какой-то момент ты испугался, что она, действительно, выздоровеет и все вспомнит. И тогда ты принял решение избавиться от нее навсегда! Разве не так?
— Нет, все не так! Я, действительно, хотел вылечить Анну... Но потом понял, что никто не состоянии избавить ее от мучений! Она слишком сильно страдала, это стало невыносимо... И я решил избавить ее от всех страданий, раз и навсегда!
— А заодно и себя! — с уверенностью сказал Митя.
— О, какая ужасная путаница царит вокруг! — воскликнул Герман.
— Я бы не сказал, что здесь особая путаница, — тихо произнес Митя. — По-моему, все ясно. Шесть человек мертвы. Ты виновен в их смерти. Еще четверо сидят за решеткой, также по твоей вине. Все материалы у меня в руках.
— Ну, и какой твой следующий ход? — спросил Герман с усмешкой.
— Я даю тебе двадцать четыре часа, чтобы ты убрался отсюда навсегда, — спокойно сказал Митя. — Делай что хочешь, уезжай за границу, меняй имя, но не появляйся больше никогда. Если мы встретимся еще хоть раз, эта встреча для тебя будет последней.
— Какое потрясающее благородство! Честный сыщик отпускает убийцу в память о старой студенческой дружбе! Я этого никогда не забуду, Митя!
— Прощай, Анатолий, — Митя направился к двери.
— Прощай, друг, — произнес Герман насмешливо. — Ты никогда меня больше не увидишь!
—
— Ничего... Я отпустил его.
— Что?! — закричал Белов. — Ты отпустил убийцу? Как ты мог?
— Леня, это очень простой ход. Понимаешь, мы вместе учились. Я разыграл благородство на почве старой дружбы. Я уверен, что он замышляет еще что-то. Он умный, хитрый, совершенно сумасшедший и очень опасный убийца! И если он до сих пор на свободе, это говорит только о том, что у него очень надежная и высокая крыша! Мы должны установить все его оставшиеся связи, как бы высоко они не восходили, и, может быть, предотвратить новые убийства! Ты сам втравил в это расследование, и теперь я уже ни за что не остановлюсь!
— Господи, Митька! Какой же ты умный, и бесстрашный, черт возьми!
В это время они увидели, как из распахнувшихся ворот в старом покосившемся заборе медленно выезжает сверкающий лаком лимузин и, отблескивая металлом в просветах между деревьями направляется в сторону шоссе. Выбравшись на ровный асфальт, он мгновенно набрал скорость и тут же исчез из виду.
— Кажется, сработало, — прошептал Митя.
— Поедешь за ним? — спросил Белов.
— Позже.
— А вдруг уйдет? — с тревогой спросил Белов.
— Там ребята на постах, они его поведут...
— А если он их заметит?
— Ничего, они справятся... Профессионалы... Он будет считать, что ему дали уйти...
Прошло еще какое-то время, и Митя стал неторопливо выкатывать свой джип на дорогу. Выехав, наконец, на шоссе, он медленно двинулся в направлении города. И тут он увидел встречный свет фар, подающий условный сигнал.
— Что-то случилось, — озабоченно произнес Митя, нажимая на педаль газа.
На обочине, примерно в километре от заброшенного дома, стоял черный лимузин с тонированными стеклами, окруженными машинами митиных сотрудников. Митя остановился, приоткрыл окно. К нему подбежал молодой парнишка, растерянно пробормотал.
— Дмитрий Сергеевич, его машина заперта... Мы боимся трогать, вдруг сигнализация сработает, или что еще похуже!
— Думаешь, взорвется?
— А кто его знает!
— Идем. — Митя выскочил из машины и бегом направился к лимузину.
Подойдя совсем близко, он направил фонарь сквозь тонированное стекло и увидел Германа, неподвижно сидящего на переднем сиденье. Из его виска ручьем вытекала кровь, а правая рука судорожно сжимала его, митин пистолет...
— Что ж, он вернул мне долг, — с горечью произнес Митя. — Теперь придется все начинать сначала!
— А сейчас что будем делать, Дмитрий Сергеевич? — озабоченно спросил один из сотрудников.
— Вызывать следователя из районной прокуратуры, — уверенно произнес Дмитрий.
— Но у него твой пистолет, Митенька! — взволнованно воскликнул Белов, схватив друга за руку.
— Да, он сумел — таки меня подставить, но другого выхода нет, — размышлял Митя вслух. — Если мы не обратимся к ним сами, они рано или поздно найдут машину с трупом... И тогда я могу, действительно, здорово влипнуть.