Возвращение из Трапезунда
Шрифт:
Что могло быть в нем? Какая срочность заставила послать самолет вдогонку за «Измаилом»?
– Какая может быть срочность, чтобы послать самолет за нашей калошей? – услышал Андрей голос, вторивший его мыслям.
Это Иван Иванович бесшумно подошел и встал рядом.
– Я проснулся, – сказал крестьянский сын, – потому что не люблю неожиданностей. Почему бы «Измаилу» останавливаться посреди моря?
– Сейчас узнаем, – сказал Андрей.
Иван Иванович пошел вперед по палубе.
– Ты куда? – спросил Андрей.
– Попробую
Андрей не стал ничего говорить, только пожалел, что эта мысль пришла не ему – не бежать же теперь следом за Иваном?
Так что Андрею оставалось лишь наблюдать.
Андрей повернулся к морю. Гидроплан начал разгоняться, поднимая своими лаптями белые бурунчики, – он несся по мелкой ряби все быстрее и вот, под возгласы сестер и взмахи их белых платочков, взлетел наверх, сделал круг над «Измаилом» и взял курс на юго-запад. Андрей долго смотрел ему вслед, пока гидроплан не превратился в точку и не исчез в чистом синем небе.
Становилось тепло, хоть шел всего восьмой час.
Медсестры отошли от борта – вернулись к своим обязанностям.
Андрей увидел, как с мостика быстро спускается группа людей, возглавляемая самим капитаном «Измаила» Белозерским. Белая борода капитана развевалась от быстрого движения, за ним спешили два офицера, и замыкал шествие Иван Иванович, который уже вел себя так, словно следование в кильватере за капитаном – его привычное занятие. Когда группа проходила мимо Андрея, из-за надстройки выбежали два матроса и присоединились к шествию.
Тут уж и Андрей решил не тушеваться. Он пошел за капитаном, и когда офицер, шедший рядом, спросил его:
– Вы зачем?
Андрей ответил:
– Надо! – Он был убежден, что надо, что чрезвычайное происшествие каким-то образом связано именно с их экспедицией.
Уверенность не обманула Андрея – процессия вошла в коридор, что вел к каюте профессора Авдеева. Перед его дверью все остановились. Капитан постучал костяшками узловатых пальцев в дверь и, когда никто не откликнулся, постучал куда громче.
– Что? Что? – донесся испуганный голос из-за двери.
– Это я, Иван Петрович, – ответил капитан. – Капитан второго ранга Белозерский. Я прошу вас немедленно отворить дверь.
– Что вы, что вы! – послышался ответ – глухо – через дверь. – Вы забываете, что сейчас всего семь часов утра?
– Меня не волнует, сколько сейчас часов утра, – сказал капитан. – Откройте и попросите вашу супругу быстро одеться.
– Я удивлен, – сказал Авдеев, приоткрывши дверь, чтобы удобнее было переговариваться. Авдеев был в длинной ночной рубашке, на голове красный байковый колпак, и усы уложены в особые футлярчики, чтобы не мялись, – зрелище было более чем комическое, и один из офицеров, помоложе, не удержался, громко фыркнул.
Авдеев
– Госпожа Авдеева, – сказал капитан, – мне надо войти! Если вы не оденетесь сами, то я войду, не обращая на вас внимания.
– Евграф Михайлович! – не выдержал тут Авдеев, отказавшись от формальных обращений. – Вы что, рехнулись, что ли?
Тогда капитан Белозерский отстранил маленького плотного Авдеева в сторону, шагнул в каюту, затем обернулся и поднятой ладонью приказал остальным ждать в коридоре. И захлопнул за собой дверь.
Оставшиеся в коридоре молчали. И понятно почему – все надеялись услышать, о чем будут говорить в каюте, ведь никто толком не знал, что привело капитана в каюту в столь неурочный час.
Голоса гулко доносились из-за двери, они были приглушены, перебивали друг друга, потом наступила пауза – Андрей понял, что капитан показывает Авдееву письмо, полученное им с гидроплана. Молчание длилось минуты три – после этого снова возникли голоса.
Затем дверь в каюту открылась – в ней стоял Белозерский.
– Я еще раз говорю, – сказал он, – во избежание опасности, риска я прошу всех посторонних удалиться – и в первую очередь вас, мадам! – Это относилось к профессорше.
– И не подумаю, – ответила та, – это клевета!
– Мы все проверим и выясним, клевета или нет, – произнес капитан, разглаживая белоснежные усы. – Но рисковать вашей особой я не намерен. И вообще попрошу всех посторонних удалиться. Приступайте, прошу вас, лейтенант Прохоров.
Вперед вышел молодой лейтенант с напряженным бледным лицом.
– Господин Прохоров – наш минер, – сказал капитан. – Ему будут помогать два нижних чина, которые также разбираются в минах. Заходите, господа… то есть граждане.
Во время монолога Авдеевы все же покинули свою каюту и стояли в коридоре, где было тесно, но никто не хотел отходить от двери.
Лейтенант Прохоров остро взглянул на профессора, который ему не нравился, и спросил:
– Сколько у вас кают?
– У меня? Одна.
– Сколько кают у вашей экспедиции?
– Вот эта, – сказала Ольга Трифоновна, – потом каюта Карася, каюта Российского с Берестовым.
– У кого в каюте есть груз – ящики, мешки?
– И чемоданы? – спросил Андрей.
– Да, – сказал за Прохорова капитан Белозерский. – Нас все интересует.
– У всех есть, – сказал Андрей.
– Тогда будьте готовы представить эти вещи для осмотра, – сказал капитан.
– Но вы объясните нам наконец, почему нас подвергают обыску! – сказал Андрей.
– С удовольствием, – сказал капитан, которого обуревало нетерпение. – У меня есть сведения, что в одно из мест, принадлежащих вашей экспедиции, подложена бомба.