Возвращение к истокам
Шрифт:
Метаморф увидев, что ее посетитель замялся с ответом, вздохнув, стала тихо говорить:
– Скажите, магистр, а что вы знаете о метаморфах?
Фил, отвлекшись от мыслей, пожал плечами:
– Только то, что известно современной магической науке.
– Значит, ничего, - усмехнулась она.
– А жаль, если бы знали, то сразу бы все поняли.
– Что именно, - нахмурился магистр и посмотрел на Микио, который невозмутимо сидел возле женщины и явно не намеревался помогать своему другу.
“Игорь” нервно потеребила косу и стала смотреть на большие дубовые часы, которые мерно отбили пять часов вечера. Казалось, что она о чем-то глубоко задумалась. Фил не мог прочитать, что у нее было на Сердце. Для него это было странно - не чувствовать
– В “умных книжках” написано, что метаморфы рождаются только у оборотней, но там не сказано, что это настоящее проклятье для нашего вида, - все также смотря на часы, произнесла она.
– Дети становятся изгоями и не просто ими - нас с позором изгоняют из страны как юродивых шавок, даже родители смотрят на нас презрительно и желают скорой смерти…. Таковы древние традиции, ведь мы для них не члены стаи, а его больное звено. За пределами Княжества ребенку трудно выжить, особенно, когда не понимаешь других, боишься своего дара, даже ненавидишь его, за то, что он обрек тебя на такие страдания. Мало кто выживает. Мне не повезло - я попалась к торговцам детьми и меня продали в бордель, ведь красивые девочки всегда в цене, особенно в таких заведениях. Шлюхи, конечно, узнали про мой “талант” менять обличья, но списали все на магию - решили, что я гениальный иллюзионист. А так как посетители всегда с выдумкой, да и мамочка никогда не упускает выгоду, то они решили использовать мою особенность. Меня пытались учить магии, хотя единственной пользой из всех этих уроков было то, что я сумела обуздать свой “дар”. Конечно, учили негласно, по книгам, ведь мой дорогая мамочка боялась, что я сбегу к магам или же учитель меня отправит в Совет. Я бы ей посмеялась в лицо, да только она любила бить своей железной тростью по лодыжкам. А выше не била, нет, не портила товарный вид. Как же я ее ненавидела и мечтала засунуть ее палку ей… хм… Но я отвлеклась от своего милого повествования. Скажем, бордель не был пределом моих мечтаний - я ценю себя намного выше. Скопила золотых, выкупила себя и толковых девушек, что могли не только томно вздыхать и делать вид, как им хорошо, но и слушать, что говорят мужики в постели, правильно выспрашивать и запоминать. Занялась делом. После - купила бордель, - он обвела помещение рукой, - не тот, конечно, а другой. Тот я, по правде, сожгла вместе с моей милой мамочкой. Вот и все. Ну как, маг, нравится тебе моя биография? Хочешь, платочек одолжу, а то слишком у тебя взгляд…хм.. красноречивый.
– Но если тебя так ненавидят в Княжестве, зачем ты хочешь…
– Ты проповедник?
– перебила его метаморф.
– Я и так тебе рассказала слишком много. Вам, мужчинам, всегда все мало, - она фыркнула, скрестив на груди руки.
– Скажем, Княжество моя родина, а отношение… Милый, ко мне с детства относились как к грязной половой тряпке, ты, думаешь, травля оборотней меня испугает? Я смогу доказать, что даже такие “юродивые” как я, могут быть полезны, и плевать на традиции - их можно легко изменить.
Острое желание жить на родине среди своих соплеменников, даже если они тебя будут презирать и сторониться? Филгус не мог понять этого метаморфа. Зачем ей срываться с насиженного места и идти в закрытую общину? У нее здесь есть репутация, стабильный источник дохода, друзья - Фил покосился на Микио. Зачем все бросать? Странная она женщина, но магистр решил, что все равно поговорит с Ярославом и попробует убедить его написать разрешение и благодарственную. Ник и его друг, да и этот оборотень, в отличие от большинства своих соплеменников, относится к другим народам более приветливо.
– Хорошо, я согласен.
Хотя по-другому быть не могло - Фил и вправду нуждался в сведеньях информатора и она это прекрасно знала, с удовольствием пользуясь подвернувшейся возможностью требовать все что угодно.
– Вот и отлично, - сразу улыбнулась метаморф, внезапно став более дружелюбнее и открытей.
–
– А Игорь?
– Мужчины такие шовинисты, - пренебрежительно фыркнула она.
– У меня просто бы не было клиентов, если бы я назвалась своим собственным именем. Но если тебе так хочется, могу поговорить и под личной Игоря - личико у него посимпатичнее моего и клиентам нравится.
Филгус промолчал. Комментировать уже по счету десятый нелестный отзыв в сторону мужчин, у него просто не было желания.
– Я знаю многое о нашем клиенте, что ты хочешь именно узнать?
Внезапно встрепенулся на своем месте Микио, заискивающе посмотрев на подругу.
– Расскажи ему об реликвии!
– умоляюще произнес он, потеребив ее за плечо.
– Расскажи! Расскажи!
Владлена обреченно закатила глаза и, схватив бедного мага за ухо, стала его крутить, недовольно при этом шипя: “Что я говорила! Маленьким детям нельзя вмешиваться в разговоры взрослых!”.
– Реликвия?
– удивился Фил, не обращая внимания на них возню.
– Магистр Стефан искал какой-то артефакт?
Метаморф замерла и, нахмурившись, глянула на иллюзиониста:
– Он и вправду не знает?
Тот коротко кивнул, а она широко улыбнулась.
– Ваш друг вам ничего не говорил о своем небольшом приключении в городе Силенвиле? Да? Странно. А о пропаже ценнейшей реликвии религиозного мира и небольшом смерче, что разразился во время дерзкого побега с казни апостола Шиона? Тоже нет? А ведь о них до сих пор гудит весь город и о красивом длинноволосом жреце, что исчез вместе со своей сестрой после того несчастья. А ведь именно из-за этой реликвии пытались убить вашего брата… И да, я знаю, что он до сих пор жив…
Магистр Гоннери впервые за несколько десятилетий стал чувствовать себя неуверенно и глупо. У него появилось такое чувство, что он многое не знал о Нике. Что же натворил его несносный братец?
***
Ник, несмотря на позднее время до сих пор не спал и неосмысленным взглядом смотрел наверх. Фил подошел к койке, сверху вниз глянув на брата. Как многое он о нем не знал, так многое… А ведь он, ошибочно считал себя самым близким ему человеком, думал, что Ники делился с ним всем, а оказывается… Да посторонние люди и то знали намного больше него самого! Осознавать это было обидно. Хотелось высказать брату все, что накопилось у него в душе: укорить за безрассудство, накричать за то, что он узнал последним о той авантюре, с горечью спросить, почему Ник не рассказал ему о своей поездке и краже священной реликвии. Он ведь всегда считал Никериала частью своей семьи, думал, что у них прекрасные отношения, что брат ничего не скрывал от него, да и, чего таить, Фил всегда гордился тем, что целитель спрашивал у него совета, как у старшего брата. Но на самом деле все оказалось иначе…
Он бы вылил на Ника все скопившиеся эмоции, всю боль, что пережил за все время дежурства у его постели, о том, как он боялся за его жизнь, молился Пресветлой об исцелении, пытался удержать все чувства в узде, чтобы лично не назначить вендетту магистру Стефану. Но Филгус просто стоял и молчал, с укоризной смотря на Ника.
Несмотря на временную слепоту, Никериал знал, что рядом с ним стоял Фил - слышал шаги, дыхание, чувствовал неуловимый запах от шерстяной шинели брата и его острый взгляд. Милсестры и целители ощущались иначе, а кроме Фила и Азеля у него не было посетителей - как говорили магу: “ради его же безопасности”.
– Почему?
– через долгие минуты молчания все же вымолвил магистр Гоннери. На его душе было тяжело и вопрос прозвучал как-то умоляюще, надрывно, словно в него вылились все скопившиеся эмоции.
– Что “почему”.
– Почему ты не рассказал о реликвии!
– все же выкрикнул Филгус в эмоциях взмахнув рукой. Поняв, что на шум может сбежаться полгоспиталя, уже тише добавил.
– Я ведь мог помочь!
– Да. Не рассказал. Но показывал…
Магистр нахмурился, припоминая.
– Так тот артефакт …