Возвращение к звёздам
Шрифт:
— У тебя весь обмен между протезом и нейроинтерфейсом идёт по радиоканалу. Непонятно зачем это сделали…
— Чтобы я могла отстегнуть руку и засунуть её куда-нибудь, куда не могу пролезть. Очень удобно собирать образцы в пещерах, в трещинах. Или под шкафом чего найти… — объяснила Лена, как нечто само собой разумеющееся.
— В общем, этого радиоканала больше нет.
— Так может протез переключился на другой канал? — подал голос Влад.
— Какой?! — возмутился Джон. — Это стандартный протокол для таких устройств! А другого у него и
Света, которая во время всей этой перепалки сидела в крайней задумчивости, решительно заявила:
— Так, мальчишки! Брысь отсюда! Буду проводить обследование!
Сказав это, она стала споро разворачивать бортовой медкомплекс. Мальчики потянулись в кают-компанию базового лагеря.
Кратер Страбон, кают-компания базового лагеря Двадцать восьмой лунной экспедиции, 28 июля, пол часа спустя
Мальчики сидели напряжённые и озабоченные, девочки вошли растерянные и удивлённые.
— Ну? — не выдержал Влад.
— Этого не может быть… — пробормотала Света.
— Чего?!!!
— Живые ткани прорастают в протез и замещают его конструкции. Нейроинтерфейс уже полностью заменён, но процесс продолжается.
— Круто! — радостно воскликнул Джон. — А все функции, которые дополнительные, сохранятся? Ну там, читать пальцами, состав камней определять?
— Не знаю… — задумчиво ответила Лена.
— А ты закажи! — вдруг влез Влад.
— Как?
— Ну… как ты делала Сапфиру? Примерно так же делай свою руку. И георадар встрой, если уж наши не сумели, пусть ксеносы постараются.
— И, тогда уж, сразу на обе руки, — хмыкнул Аскар.
Лена задумалась:
— Думаете, получится?
— Почему нет? — пожал плечами Влад.
Тут Джон встрепенулся:
— Ты бы, кстати, тоже попробовал сделать… у нас говорят upgrade…
— У нас также, — хмыкнул Аскар и тоже обратился к Владу: — И правда, командир, ты был в этой пещере, может там такое общее поле, что всех апгрейдит?
— Да ну вас, скажете тоже!
— А ты попробуй, попробуй! — встряла Света. — Чего нибудь эдакое…
И тут Джон рассмеялся:
— Знаешь, Лена, тебе надо быть кризисным менеджером! Это когда фирма может обанкротиться, нанимают менеджера, который её вытаскивает.
— Да ну тебя! Я только вляпываться в неприятности умею, да других за собой тащить!
— Но-но-но! Ты из каждой неприятности выходишь с прибылью. Вот смотри, руку потеряла, а тебе сделали супер протез, которым и читать можно пальцами, и состав породы определять. А ещё через это завела себе ручного дракона. Здесь, шлем разбила. Другой бы через это помер, а ты забралась к ксеносам, они твоему дракону сделали апгрейд, твой протез перерождают в руку, а функции все сохранятся. Да ещё и добавят что. Так что будешь в Америке, сразу иди к деду, я его предупрежу. У нас такие люди на вес золота!
— Щаз, когда будешь в Америке… — хмыкнула Люся. — Следующим летом опять сюда.
Лена
— А кто будет с ксеносами договариваться? А на Земле тебя будут по клеточкам разбирать, выяснять что и как они тебе вылечили. Готовься.
Лена хотела что-то возразить, но Влад, посмотрев на часы, приказал командным голосом:
— Так! Время! Завтра у нас много работы, всем спать!
Москва, старинный дом где-то между Хамовническим валом и Комсомольским проспектом, вечер 29 июля (по московскому времени)
Улицы и переулки, что жмутся к Хамовническому валу, пережили всяческие перестройки, реновации, депопуоляции и прочие деконструкции, но сохранили атмосферу и очарование той самой, советской, ещё времён первого СССР, Москвы. Ну, а нынешние власти тщательно сохраняли чудом уцелевший кусочек той уникальной московской архитектурной среды, в которой соседствовали ещё дореволюционные дешёвые доходные дома, образцы конструктивизма двадцатых годов XX века, типовые пятиэтажки шестидесятых, даже несколько панелек начала века XXI.
И вот, к одному такому образчику раннесоветского конструктивизма подходил сейчас крупный мужчина, стриженый бобриком и одетый по тёплому летнему времени в шорты и футболку. Он уже повернул к своему подъезду, когда его окликнул знакомый голос:
— Макар Макарыч!
Макаров резко обернулся:
— И вам доброго вечера, Николай Иванович, — отозвался он сухо, приветствуя своего бывшего зама, ныне занявшего его собственное кресло. Учитывая обстоятельства, при которых он покинул службу (при всей суровости нынешнего председателя, на весь Комитет найдётся очень мало людей, которые вылетели со службы от пинка, отвешенного лично Безучастным), встреча была, как минимум, неприятной.
— Не пригласите зайти на пару слов? — без каких-либо экивоков заявил Колючий.
— Я так понимаю, если я не приглашу сейчас, меня пригласят завтра, — ворчливым голосом произнёс Макаров, открывая дверь подъезда и пропуская своего бывшего зама внутрь.
Уже в квартире, он не спеша сгрузил из холщовой сумки купленные только что продукты, заварил чай и только после этого закрылся со своим гостем в комнате, бывшей совсем недавно его кабинетом.
— Итак, дела я сдал, что ещё может от меня понадобиться родной конторе? — начал он разговор, даже не пытаясь изобразить хотя бы нейтральный тон.
— Проверка работы группы продолжается, — спокойно ответил Колючий, — так что запас связанных с этим неприятностей ещё не определён окончательно. Как и вопросов, которые могут появиться. Но я сегодня не по этому поводу. И я неофициально.
— Ну это заметно. Так, что всплыло и какие ещё неприятности ждать?
Добавка: "Лично мне", не была произнесена, но подразумевалась.
— Ребята там, — Колючий кивнул в сторону окна и немного вверх, — посетили место гибели своих предшественников и обнаружили там очень интересный объект, однозначно связанный с ксеносами.