Возвращение к звёздам
Шрифт:
— Было, Ник, было! "Я всего лишь выполнял приказ!". Помнится, один очень известный суд в Нюрнберге отказался принимать этот аргумент в качестве смягчающего обстоятельства. Что же тогда говорить о самом справедливом из наших судов[6]?
— Вы считаете, что всё так плохо?
— При любом исходе. Хотя, нет, сгущаю, конечно же. Правильнее будет, вот сейчас уже, при любом исходе. Если бы та сторона, на которую вы поставили ограничилась только медийными скандалами и информационными провокациями, или же наш Джон оказался бы и в самом деле Смитом, то тогда, конечно, всё ограничилось бы нашей внутренней грызнёй. А вот сейчас, когда дважды задели очень серьёзных людей, из тех, о ком я вам настоятельно рекомендую
Трубка некоторое время молчала, а когда снова раздался голос Грея, стало ясно: таки, проняло:
— И что же сейчас делать?
— Лично вам я рекомендую собрать все инструкции. И те, которые у вас есть, и те, которых нет. Максимально документировано, естественно. С подписями, печатями, пометками от руки, и прочая и прочая. И держать их так, чтобы вам до них было добраться легко, даже из тюремной камеры, а вот всем прочим сложно. Можете даже опираться в этом вопросе на КГБ, наши сейчас будут гнать побеждённых вместе с ними. Но лучше, всё-таки, помнить, что я всегда готов оказать вам, лично вам, всякое возможное содействие. И дать полезный совет, как вы только что заметили.
— Да, вы правы. Сегодня был сумасшедший день. Надо прогуляться.
— Только помните, в сложившейся ситуации возможны эксцессы. В любом, вы меня поняли, в любом месте.
— Да, конечно. Надо будет держать надёжных людей в курсе того, куда я пойду.
– --------
[1] подшлемник — эдакий чепчик, который надевают на голову, прежде чем надеть шлем скафандра. В нём установлена гарнитура связи, видеокамера, фиксирующая именно то место, куда вот сейчас смотрит космонавт, также он фиксирует волосы, чтобы не болтались по всему шлему и не мешались, ну и ещё кое-какие сервисные функции.
[2] полётное задание — здесь: программа куда и когда поворачивать корабль, какую тягу подавать на двигатели. Поднимает и выводит корабль на орбиту автоматика, потому как вручную, наглазок обеспечить требуемую точность управления двигателями и ориентацией корабля несколько проблематично. Тут играют роль даже не секунды, доли секунды.
[3] Четыре с небольшим до верхней точки — если точно, то примерно 4 минуты 40 секунд.
[4] …на втором ядре…, также: … Первый блок работает, второй в резерве… — для надёжности, бортовой компьютер состоит из двух идентичных компьютеров, которые работают синхронно. Если один даёт сбой, автоматика отключает его и работать продолжает только один. Джон перед стартом разделил компьютеры, первый блок работал штатно на управление, а второй был загружен некоторым специальным образом и оставался в резерве.
[5] ROM — Read Only Memory, память только для чтения. Блок памяти, в который что-то записывают один раз (частенько — ещё на заводе) и потом ничего менять там невозможно, можно только считывать. На космическом корабле используется для того, чтобы загрузить, если что, чистую систему. Совсем чистую.
[6] …о самом справедливом из наших судов… — намёк на суд Линча.
Глава 25, в которой главные
Кабина корабля Ла-20-ЛП, вечер 1 августа
Несмотря на совершенно немыслимый, да что-там говорить, аварийный старт, к окололунному танкеру "лапоть" пристыковался более-менее по расписанию. А там им передали "флэшку" с полётным заданием на возвращение. Элегантный такой способ обойти невозможность передать данные по радиоканалу. Джон, таким же образом, передал на Землю ещё один пакет информации с обнаруженным вирусом. Вируса он этого удалил, но вот бортовой компьютер в нормальный режим решили не возвращать. Мало ли что там ещё завелось? И перезагружать его полностью тоже не стали. Тогда надо было либо удалять всю добытую на Луне информацию, либо оставался риск, что вирус притаился где-то там и снова начнёт безобразничать. А ещё, не было гарантии, что неведомый враг снова не загрузит его по радиоканалу, как сделал это уже один раз. И, хотя, чтобы сделать это необходимо было иметь кусочек вредоносной программы уже внутри бортового компьютера, но… Кто знает? Поэтому и оставили всё как есть: первое ядро для связи с Землёй, второе для управления. Это, конечно, решало проблему безопасности, компьютерной, но зато порождало массу других. И вот сейчас, после расстыковки с орбитальным танкером, и решал экипаж, совместно со специалистами с Земли эти проблемы.
— …А, ладно, коль пошла такая пьянка! — обречённо махнул рукой Ник Никыч. — В общем, этот вариант рассматривали при разработке "лаптей" как аварийный и ни разу не применяли, поэтому и из подготовки исключили. Но возможность осталась. Вы помните, что на высотах свыше ста километров аэродинамический полёт уже невозможен?
— Ну да, это аксиома! — откликнулся Влад.
— Но вы подойдёте к Земле со скоростью одиннадцать километров в секунду. "Лапоть" спроектирован так, чтобы при такой скорости подъёмная сила возникала на высотах до ста пятидесяти километров.
— А зачем нам подъёмная сила? — удивилась Люся.
— Чтобы прижимать нас к Земле, — быстро ответил Аскар. — В безопасный коридор[1] входа мы можем не попасть, а вот облететь Шарик на второй космической по кругу[2], это будет круто!
— Правильно. Расчёты показывают, что если лететь так на высоте в сто пятьдесят километров, вы за один виток сбросите скорость до первой космической. А дальше уже будет проще. Впрочем, можно продолжать снижаться и так. Профиль снижения на флэшке. Тут для вас важно не воткнуться ниже ста и не выскочить выше ста шестидесяти, но с этим вы справитесь, даже если идти в ручном режиме по командам с Земли.
— Ладно, ближе к делу решим! — заявил Влад, но по тому как сияли его глаза и глаза второго пилота было ясно, что они там нарешают.
Когда сеанс связи закончился, Света тяжело вздохнула:
— Не, после этого приключения точно придётся краситься.
Люся, придирчиво рассматривала себя в зеркальце и возразила:
— Да нет… вроде пока ничего…
— Погоди, вот на Земле посмотрим! — фыркнула Света.
Москва, следственный изолятор Матросская тишина, комната для допросов. Вечер 2 августа
Вишняков сидел в нарочито расслабленной позе, боком к столу, даже развалясь, настолько, насколько это вообще было возможно на привинченном к полу стуле. И только барабанящие по столу пальцы выдавали, насколько он на самом деле напряжён. Панин, следователь, который помогал разобраться в ситуации вокруг базы "Федерация", а сейчас вёл дело о саботаже против Двадцать восьмой лунной экспедиции, наоборот, был подчёркнуто спокоен и корректен:
— Значит, вы отказываетесь от адвоката?
— Не вижу смысла, — презрительно бросил Вишняков. — Вы уже всё равно всё решили!