Возвращение колдуна
Шрифт:
— Не надо… больше бить! — с трудом произнес я. — Все… в порядке.
Судя по взгляду Рольфа, он явно сомневался в этом, однако послушно опустил руку и на какое-то время оставил меня в покое. Но не прошло и минуты, как я начал оседать, и он, увидев мою беспомощность, вновь подхватил меня. Чувствуя ужасную слабость во всем теле, я понимал, что на этот раз она была не результатом злой, бешеной кровожадности, которая во время поединка затуманила мой разум, а лишь последствием мощных ударов воина, которыми он меня наградил.
— Говард, — пробормотал я. — Что с… Говардом?
Вместо ответа Рольф с силой встряхнул меня,
Несмотря на слабый свет, который давала одна лампа, стоявшая в холле, все нижнее помещение было как на ладони. Однако картина, представшая перед моим взором, не радовала. Более того, она была просто шокирующей.
Говард и кучер сидели на корточках рядом друг с другом всего в нескольких шагах от лестницы, словно две одинокие фигуры в море крохотных серых телец. Воин дракона лежал неподалеку от них, скорчившийся и наполовину погрузившийся в серую массу, которая, однако, не помогла ему при падении. Мерзкое месиво, покрывшее весь пол просторного холла, вызывало такое отвращение, что меня чуть не стошнило.
Это была моль.
Наверное, этих мотыльков насчитывалось здесь миллионами, миллионами и еще раз миллионами. Крохотные смертоносные насекомые, проникшие в дом через разбитые окна, покрывали толстым слоем не только пол, но и мебель, картины, люстру, дверные рамы… В общем, каждый минимальный выступ был покрыт пушистым серым снегом. Неожиданно я почувствовал чужой острый запах, который наполнял воздух.
Моль была не только в холле. Ступени лестницы тоже были устланы серым ковром, и когда я опустил взгляд, то увидел, что этот тонкий слой из телец моли, растоптанный и взрыхленный следами борьбы, непрерывно подергивается и дрожит. Казалось, проклятая моль была везде, на каждом миллиметре пространства этого злосчастного дома.
Но затем парализующий страх начал отпускать, и я понял, что угрожающее движение превратившейся в ковер моли — это всего лишь плод моего воображения.
Мотыльки больше не двигались — ни здесь, наверху, ни на полу, в холле. Они были мертвы. Все.
Мужчина очнулся, стряхнув оцепенение. Он стоял здесь как статуя, не двигаясь, не открывая глаз и даже не дыша, много часов подряд. Казалось, что под полуразрушенной крышей этого заброшенного дома осталось лишь его опустошенное тело, а дух пребывал совсем в другом месте. И хотя это место находилось всего в паре миль отсюда, оно было отделено от одинокого обветшалого дома несколькими мирами.
Наконец он проснулся. Его грудь поднималась и опускалась, а взгляд беспокойно блуждал, как будто ему не удавалось найти дорогу назад, в реальность.
Что-то было не так — он ясно чувствовал это, хотя и не понимал, в чем его ошибка. Он выполнил порученное ему задание, но что-то другое, чужое и враждебное, оборвало духовную связь, которая соединяла его с домом на другом конце города.
Мужчина долго стоял, уставившись на огромный бело-серый клубок. В нем осталось всего несколько мотыльков моли, и, когда вновь стемнело и пришло время их роения, они были какими-то вялыми и слабыми. Казалось, будто что-то парализовало их. Мужчина задумался.
Что произошло? Он вновь попробовал установить контакт со своими маленькими смертоносными слугами, но связь была оборвана. Пути, по которым шли его мысленные приказы, были перекрыты, а управление
Прошло еще несколько минут, прежде чем облаченный в темную одежду незнакомец окончательно очнулся и взял себя в руки. Он подошел к огромному серому клубку, протянул руку, как будто хотел дотронуться до него, но не довел движение до конца и в последний момент отвернулся. Мужчина быстрым шагом пересек комнату и вышел из дома. Старые ступени угрожающе скрипели, и казалось, что лестница вот-вот развалится под его весом.
Тем не менее он не собирался оставлять начатое им дело на произвол судьбы. Он вернется, обязательно вернется и выяснит, что именно помешало завершить выполнение столь важной задачи. В любом случае ему придется устранить преграду и сделать то, ради чего он приехал сюда. Незнакомец нисколько не сомневался в этом, так как обладал силой более могущественной и опасной, чем сила обычного человека, роль которого он играл, находясь в этом городе.
На самом деле он был колдуном.
Руки Говарда дрожали так сильно, что он чуть не выронил спичку, которой хотел поджечь сигару. Он казался очень бледным, а его дыхание было прерывистым и учащенным, как будто он преодолел несколько миль одним махом.
На столе перед Говардом стоял пустой стакан, на дне которого еще отсвечивался остаток золотисто-желтого виски. Это был уже восьмой или девятый стакан, который он опрокинул за последние полчаса. Но успокаивающее действие алкоголя до сих пор не наступило.
В библиотеке царила глубокая тишина, несмотря на то что здесь находилось около десятка человек. Было так тихо, как будто все присутствующие внезапно онемели.
Я чувствовал себя глубоко несчастным. И причина была не в острой боли, из-за которой мое тело словно пронизывали сотни маленьких иголок, делая каждый вдох мучительно тяжелым, и не в усталости или страхе, который заставлял меня цепенеть каждую минуту в течение последних часов, — нет, меня угнетало другое.
Я пристально смотрел на слуг, которые сидели, плотно прижавшись друг к другу, на узкой кушетке возле окна: две женщины и молодой человек, которого я нанял в качестве кучера, а также для выполнения грубой работы. За ними стоял Чарльз, мой новый мажордом. Из них всех Чарльз, наверное, был единственным, кто умел владеть собой, поскольку всю жизнь учился скрывать свои чувства под маской дружелюбия. Но и в его глазах сейчас был заметен страх.
Однако я видел не только их лица. На мгновение мне показалось, что передо мной промелькнуло блестящее от пота лицо Торнхилла и очень хорошо загримированное лицо-маска двойника доктора Грея. Я вдруг увидел глаза достопочтенного Генри, старого дворецкого, который так дружелюбно встретил меня во время моего первого визита в этот проклятый дом. И всем этим людям (и не только им!) я принес смерть.
После долгих колебаний я все-таки принял решение. Не говоря ни слова, я встал, подошел к письменному столу и выдвинул ящик. Под вопросительным взглядом Говарда я открыл чековую книжку, выписал четыре одинаковых чека на тысячу фунтов стерлингов каждый и положил их на стол.
Когда я вновь посмотрел на мажордома, в его глазах появилось откровенное любопытство. Остальные слуги повернулись в нашу сторону, наблюдая за немой сценой.
Наконец я встал, обошел стол и сделал пригласительный жест.