Возвращение приграничного воина

Гиффорд Блайт

Она напряглась, приготовилась к тому, что он начнет возражать, что схватит ее, насильно возвращая в свои объятия. Но его грудь продолжала вздыматься и опадать в такт ее собственной, словно они делились секретами, раскрывая друг другу души.

Не смея поднять глаз, она уставилась на его руки, неподвижно лежащие на коленях. И поняла, что внутри нее произошла перемена.

Теперь, когда она едва не потеряла его, тяга к нему, которую она старалась скрыть, стала еще сильнее. Все эти месяцы она жила и дышала только возмездием.

И еще стремлением никогда больше не поддаваться мужчине.

Но с Джоном она начала сомневаться. Он касался и целовал ее так деликатно, так нежно. Рядом с ним она захотела большего. Она захотела его так, как женщина желает мужчину.

А потом черная пелена страха накрыла ее, и она поняла, что никакой, даже самый чуткий любовник не будет достаточно нежен.

Нет. Ее чувство к нему это обычная благодарность. Возможно, она видит в нем товарища или даже друга, но не более. Она попросту неспособна испытывать то, что чувствует влюбленная женщина.

И он не должен узнать, почему.

* * *

Отчего так кружится голова? От вожделения или из-за раны? Когда он прижался к ее губам, его тело моментально устремилось к ней, и он почувствовал, что она тоже начала таять.

А потом она оттолкнула его.

Тяжело дыша, они молча сидели рядом. Оба были на грани.

Сделав еще один вздох, Кейт встала и пошла обратно к лежащему на земле псу.

Нет, не пошла. Яростно зашагала, как если бы хотела растоптать Джона. Движения ее стали резкими, словно не она млела в его руках минуту назад. Словно она никогда не знала покоя.

Словно он был врагом, как Вилли Сторвик.

Или все дело в обычном женском непостоянстве?

И все же, когда они, задыхаясь, сидели рядом, он уловил в ее настроении перемену. Что это было? Надежда? Желание? Что-то едва уловимое, как аромат вереска, но словно закованное в броню, под которую не могли проникнуть ни мечи, ни копья, ни боль.

Что она защищала? Только тело или и сердце тоже?

Эта мысль оглушила его. Да, он поцеловал ее, но что дальше? Ему нельзя задумываться о том, что будет завтра. Никакого завтрау них нет. Она не из тех женщин, с кем можно развлечься, не имея серьезных намерений.

Скоро его здесь не будет — возможно, уже завтра, или послезавтра, или в любой из тысяч дней, который захочет разделить с ним жена. Нет. Его обещание не трогать ее охраняет в равной степени их обоих. Он поступил неосмотрительно, поцеловав ее. Этого больше не повторится.

— Быстрее. — Голос Роба прервал его мысли. — Я не заметил погони, но скоро рассвет.

Они сели в седло и пересекли реку, а по возвращении домой узнали, что скот благополучно спрятан между холмов. Позволив Бесси попричитать над его раной, Джон без сил рухнул в кровать.

* * *

Наутро

он проснулся и не узнал себя.

Он побывал в рейде. Он убил человека. Он поцеловал Кейт.

И он не знал, что из этого беспокоит его сильнее.

Глава 10.

Тревожные мысли все утро не давали Джону покоя. Король не обрадуется, когда узнает, что во время воровского набега он убил человека. Оставалось надеяться, что его гнев остынет, когда на его сторону заступит фаланга Брансонов.

Проходя мимо спальни главы семьи, он остановился. Теперь здесь жил его брат. Он нерешительно замялся в дверях, гадая, не витает ли в стенах комнаты призрак отца, хотя своими глазами видел его мертвое тело и был на похоронах.

Роб заметил его.

— Я же просил тебя не лезть вперед, — сказал он, не удосужившись спросить о причине. — Тебя чуть не убили. И ее тоже, когда она поехала за тобой.

За ним? Нет. Все было не так.

— Она собиралась спуститься вниз одна. — Не станет он извиняться за то, что спасал Кейт.

Роб нахмурился.

— Она сама так сказала?

Джон покачал головой. Он все понял без слов, когда она взялась за поводья и низко пригнулась к спине лошади.

— Нет, но я уверен.

— Но зачем?

— Чтобы найти его! — Он потерял терпение. — Пока ты рисковал жизнью ради пары коров, ее заботило только одно: как добраться до Вилли Сторвика. Это единственная причина, по которой она поехала с нами. Ее вообще нельзя было брать с собой.

— Так сказал бы ей об этом.

Братья обменялись одинаково недовольными взглядами и одновременно тряхнули головами.

Джон рассмеялся.

— Ты вождь. Сам и говори. Мне не под силу ее изменить. — Во всем, кроме поцелуев, она была самой целеустремленной женщиной из всех, что ему встречались. — Как нельзя изменить…

… ветер.

Он вспомнил, что она говорила в день его приезда. Люди по обе стороны границы не чтят королей. На первое место они ставят семью. Все остальное стоит ниже, и король в том числе — если для него вообще находится место. Тогда Джон не поверил в это. И не хотел верить сейчас.

И все же он отправился с ними в рейд и убил человека, как поступил бы любой из Брансонов.

— Больше я не поеду с вами, — проговорил он.

— Нас тоже нельзя изменить, Джонни, — сказал Роб, будто читая его мысли. — И не пытайся. Довольствуйся тем, что я согласился дать тебе людей.

Не королю. Тебе. Уступка члену семьи.

— Королю нужна не просто единовременная помощь, — сказал он. — Но преданность всей Шотландии, включая приграничье.

— Этого ты не добьешься, Джонни, — с некоторым сожалением, как ему показалось, произнес Роб.