Возвращение примитива. Антииндустриальная революция

Рэнд Айн

Например, в Нью-Йорке совет одного из городских учебных заведений решил поддаться на уговоры мультикультуралистов и начать знакомить молодежь с разнообразием культур. Однако члены совета хотели бы, чтобы эта информация представлялась в свете превосходства американских идеалов. Они приняли постановление, в котором было сказано: «Мы не признаем подхода, при котором все культуры рассматриваются с позиции их этической равнозначности».

Мультикультуралисты сочли себя оскорбленными, не пожелав смириться с тем, что для кого-то одни ценности могут быть выше других. Директор школы единолично отрекся от позиции, сформулированной советом, заявив:

«Я твердо верю в возможность, отдавая должное американской культуре и ценностям нашей цивилизации, вместе с тем

не принижать культуры других народов».

(Иными словами, учитель должен воздерживаться от любых намеков на недоразвитость тех цивилизаций, в которых до сих пор приняты рабство или, скажем, каннибализм; и более того, внушать ученикам, что вполне возможно держаться такой позиции этического нейтралитета, при этом «отдавая должное американской культуре и ценностям».)

Нечто подобное случилось и во Флориде, где руководство одной из школ также не выдержало натиска мультикультуралистов и попыталось внести изменения в программу. Был разработан учебный курс, призванный знакомить студентов с культурой других народов, и вместе с тем:

«внушить им уважение к американскому культурному наследию и достижениям цивилизации, как то: республиканской форме правления, капитализму, системе свободного предпринимательства и «прочим фундаментальным ценностям, которые поднимают наше общество на новую ступень развития, которой не достигла еще ни одна другая цивилизация прошлого или настоящего».

Разгневанный профсоюз учителей заявил, что такая программа противоречит духу мультикультурализма. Школьному совету пригрозили судебным разбирательством за неподчинение закону штата, согласно которому преподаватели должны добиваться от учеников «искоренения личного и этноцентризма и прививать им понимание того, что никакая конкретная культура не может быть по определению выше или ниже другой».

На самом деле мультикультуралисты стараются не расширить, а сузить наши знания о мировых культурах. Они стремятся подавить в нас осознание ценности американского, западного — то есть рационального — образа жизни и отсутствия ценности противоположных культурных традиций. Мультикультуралисты хотят окончательно расправиться с любыми вариантами подобного неравенства. Они хотят слить в единое целое два противоположных конца шкалы — первобытный строй и современное цивилизованное общество.

Однако они вовсе не ценят все подряд, без разбора приписывая равную ценность всему, что может взбрести человеку в голову, и мечтая лишь о всеобщей терпимости по отношению к любому выбору. На самом деле слепая неразборчивость в ценностях отнюдь не является их характерной чертой. Их обвинения в «нетерпимости» и «дискриминации» постоянно направлены в адрес людей, чьи убеждения и поступки относятся к одной определенной категории. Они регулярно критикуют американцев за «бесчувственность» к странам третьего мира, но никогда не станут ставить в вину, скажем, гражданам Руанды недостаточное уважение к капиталистической культуре. Они порицают коллег за то, что они учат молодое поколение тому, что великие открытия западных мыслителей ценнее, чем невразумительные наскальные каракули каких-нибудь полудиких обитателей джунглей, однако обратный вариант, по всей видимости, не кажется им неприемлемым.

Мультикультуралистов возмущают только те случаи неравенства, когда цивилизованная западная культура ставится выше примитивной, когда рациональное ценится, а иррациональное — нет, то есть когда настоящие ценности приветствуются, а мнимые — изгоняются. Только такую «нетерпимость» они не терпят. Когда они обвиняют Христофора Колумба в том, что он «развратил» индейцев, они борются с мнением, что культура, которую представлял Колумб, хороша, что разум и наука лучше, чем мистицизм и дикость, что жизнь в продвинутой, успешной Европе времен Возрождения была объективно лучше, чем существование варварских кочевых племен Нового Света.

Все «мультиэтнические» нападки на образование — варианты одного и того же противодействия непримитивному. Например, мультикультуралисты рекомендуют изучение

«этноматематики» как способ убедить неуспевающих студентов из числа этнических меньшинств в том, что самые примитивные формы математики (такие, как «африканские песчаные чертежи») столь же ценны, как и наиболее продвинутые. В штате Нью-Йорк учителя старших классов теперь должны рассказывать школьникам, что индейцыирокезы (которым английское правительство во время Войны за независимость платило за то, чтобы они направляли свою склонность к снятию скальпов исключительно на непокорных жителей колонии) были вдохновителями американской Конституции. А один профессор из Университета Пенсильвании высмеивает своих американских коллег за то, что они придают слишком большое значение чтению и письму, которые, по его мнению, представляют собой «не более чем способы контроля» и «военное положение, навязанное академической науке»; вместо этого он призывает обращать более пристальное внимание на «голоса новых народов», которые бросают вызов «западной гегемонии на структуру знания» и сохраняют древнюю устную традицию ( которая выражается, к примеру, в рэпе ).

Защищать то, что откровенно не имеет ценности, нужно ради того, чтобы расшатать ценности истинные. Мультикультуралист не может смириться с тем, что современная математика полезна для человека, а примитивные «африканские песчаные чертежи» не могут дать ему абсолютно ничего. «Кто мы такие, чтобы утверждать это?» — возмущается мультикультуралист, если слышит что-то подобное. Кто мы такие, чтобы превозносить Колумба, или считать квалифицированного западного медика лучше первобытного знахаря, или утверждать, что навыки письма и чтения гораздо важнее для человека, чем способность пересказывать народные предания? Кто мы такие, чтобы быть уверенными в том, что все западное лучше незападного, научное лучше ненаучного, а рациональное лучше иррационального?

Мультикультурализм — это позорная попытка уничтожить ценности путем заявлений, что невозможно отличить то, что ценно, от того, что ценности не представляет. Это атака не просто против сравнительной оценки различных культур, но и против ценностей как таковых. Это атака против того, что совершенно необходимо для человеческой жизни, — против идентификации чего-либо как полезного.

Ярчайшая иллюстрация этого — печально знаменитый документ под названием «Особые случаи притеснения». Источником и распространителем этого листка стала студенческая канцелярия Смит-колледжа. Он посвящен «разнообразным вариантам и разнообразным причинам притеснения одних людей другими вследствие их непохожести друг на друга». В документе говорится о том, что сегодня нам требуется новая терминология, «которая позволила бы говорить о тех вещах, для которых не хватает понятий в ныне существующем языке». Составители прокламации приводят в качестве примеров ряд неологизмов и дают им определения.

Один из таких новых терминов, описывающих разнообразные виды притеснения, — «этноцентризм», который определяется как:

«дискриминация культур, отличающихся от доминирующей в обществе, на основании убеждения в ее превосходстве над остальными».

Но «доминирующая» культура — всего лишь та, что наиболее распространена. Но что, если ее доминирование объясняется тем, что она реально более продвинутая и люди понимают это? К примеру, в Америке доминирующая культура основана на принципах свободы, а не диктатуры, и на законах науки, а не на оккультных мифах. Можно ли считать, что она «притесняет» культуры, которые отвергают свободу? Является ли проявлением «дискриминации» убеждение в том, что хирурги излечивают человеческие болезни и их труд должен всячески приветствоваться, а исцеление с помощью молитвы — миф, который следует отвергнуть? Как удалось этим студентам настолько оторваться от реальности, что для них стало невозможным понять, что один «метод деятельности» на самом деле может быть лучше другого? Разве человек не может считать, что определенная точка зрения верна, а значит, лучше других, не соответствующих истине?