Возвращение принцессы
Шрифт:
Надо позвонить Проскурину. Петр нашел в кармане куртки клочок бумажки с телефонным номером этого горе-самострельщика, нужно позвонить, поговорить ни о чем, о пустяках, о погоде. Вообще нужно звонить ему теперь. Вряд ли это ему поможет, но все же…
— Петя, зайди ко мне!
Отец. Сумасшедший дом! У мальчишек уроки не проверены… Голова раскалывается… И Нина — шилом в мозгу.
— Папа, я бегу. — Петр заглянул в комнату старшего Солдатова. — У меня ни минуты… Это что за маскарад?!
Старик
— Папа, ты что, сшил их, что ли? — хмыкнул Петр. — Их еще до военного коммунизма отменили.
— А у нас, Петя, снова военный коммунизм, — отпарировал старик, оглушительно, с плохо скрываемым удовольствием щелкая облезлыми деревянными костяшками счетов. — Я составляю бюджет на следующий месяц. В режиме жесткой экономии.
— Это что, намек? — спросил Петр. — Какая экономия, зачем? Это ты намекаешь на то, что я два дня не работал? Ну, так сложились обстоятельства. Я наверстаю. Восполню. Никакой экономии, слышишь?!
Это все скрытый стариковский вызов. Маскарадные нарукавники, дурацкие счеты…
— Я практически полностью исключаю из рациона сливочное масло. — Старик снова шарахнул по гремящим костяшкам. — Объявляю войну холестерину. И сэкономим изрядно, и…
— Если ты объявляешь войну — я тут же объявляю капитуляцию. Кто у нас верховный главнокомандующий — ты или я?
— Я ведь все понимаю, — вздохнул отец. — Я понимаю. Но я хочу тебя предупредить…
Петр привалился затылком к дверному косяку. Кончится эта пытка когда-нибудь или нет?!
— Она яркая, она ни на кого не похожа, эта твоя… Нина. Но, Петя, есть такой сорт женщин…
— Сорт — это про помидоры.
— Хорошо, не лови меня на слове. Категория. Категория женщин. Женщина-проблема. Вот так бы я обозначил. Женщина, поминутно создающая проблемы себе, близким, чужим — постоянно! Понимаешь?
— Это не про нее.
— Это про нее. Она сама их решает, кстати. Она, судя по всему, замечательно справляется с собственными проблемами. Но уже через минуту после этого она создает новую. Она иначе не может.
— Ничего, — глухо возразил Петр. — Зато с ней не скучно.
— У тебя — дети! — Отец повысил голос. — «Не скучно»! На авантюры его потянуло на пятом десятке! У тебя сыновья. Ты один у них. Помни об этом!
— Я об этом никогда не забывал, — отчеканил Петр. — Ты знаешь. И я спешу. Прости.
Он
— Петя, тут такое было! Директору звонили насчет тебя. А он и знать не знал, что ты у нас работаешь, ты же грузчик, тебя Ефимыч пристроил…
— Не части, — оборвал ее Петр. Он уже понял — хорошего мало. Выгонят. Да, но за что?
— Ой, Петя, что там был за разговор — неизвестно, но директор зама вызвал, орал: «Кто его взял? Кого вы берете?» Петя, кому ты так насолил-то? Крутым каким-то, да?
Петр смолчал, толкнул дверь в кабинетик главного бухгалтера. Петр был его протеже, Ефимыч, сосед Петра по лестничной площадке, пристроил его в магазин полгода назад.
Ефимыч, маленький лысый живчик, стоял посреди комнаты, вяло распекал за какие-то грехи дородную завотделом.
— Ты меня без ножа режешь! — завопил Ефимыч, увидев вошедшего Петра, прервав свою разборку на полуслове. — Ты че натворил-то? С кем ты там подрался? Ты че, хочешь, чтобы меня из-за тебя поперли отсюда?
— А в чем дело? — хмуро перебил его Петр. — Вы мне внятно объясните, в чем, собственно…
— Кто бы мне объяснил самому! Звоночек был. Круто на тебя наехали, заодно и на лавку нашу. Уж я не знаю, чего там, грозили они или как, и кто такие — не знаю, только директор потом вопил, трясся, жрал валерьяновый корень.
— Ладно, я понял, — сказал Петр и бросил угрюмый взгляд на старенький, перебинтованный изолентой телефонный аппарат главного бухгалтера.
— Ты, может, и понял, а я вот ничего понять не могу, Петя. И меня под нож подставил. Зам дознался, кто тебя на работу к нам присоветовал, полчаса на меня орал: «Ты кого берешь? Сам отсюда вылетишь пулей!» — Ефимыч, устав причитать, умолк, отдышался. — Короче, Петя, прости, но давай топай в кадры, забирай свою трудовую.
— Ладно, — кивнул Петр. — Я позвонить от тебя могу? Я быстро. Это срочно.
— Звони. — Ефимыч достал из кармана носовой платок, трубно высморкался. — Петр, ты зла на меня не держи, я же…
— Олег! — крикнул Петр в трубку как можно веселей. — Это Петр. Да. Да… Ты как там? Я тебе утром звонил, никто не… Спал? Вот это правильно. Я тоже сейчас на боковую… А?.. Слышно плохо… Ну да, далеко… Ты как? Не слышу! Ремень ищешь? Что? Я, думаешь, забрал? А-а… — Петр помолчал, слушая Олега. Коротко рассмеялся. — Ну, тогда я должен был бы стянуть у тебя еще и галстуки, шнурки и подтяжки. В качестве профилактики… — Петр запнулся, покосился на Ефимыча и завотделом. Черт с ними, они таких слов не знают. — …суицида. Не носишь галстуки? Правильно. Я тоже не ношу.