Возвращение Узурпатора
Шрифт:
— Не хочу… я его видела впервые… нельзя же так…
Светлана смотрела на дочку сочувствующим взглядом и только и могла, что гладить её.
Врать, что юной девушке не придётся брать на себя груз во благо всего рода, не стоило. Ложная надежда обернётся лишь более жестокой горечью.
Признаюсь, я тоже немного сочувствовал бедняжке. Но лишь немного.
Мир таков, какой он есть. Дочерям простолюдинов тоже не всегда приходится выбирать себе женихов. У них, конечно, с этим полегче, и многим везёт совместить желаемое с требуемым, но платят они за такую благодать
Так что подобные слёзы принцесс и прочих благородных девиц никогда не вызывали у меня сильных эмоций.
Не хотят приносить пользу своим подданным через выгодный брак — пусть идут пахать землю вместе со своим суженным.
Я как-то раз предложил такой выход принцессе одного из покорённых королевств. Чтобы примирить два враждующих государства, ставших провинциями моей империи, я решил поженить обе династии.
Принцесса вдруг начала протестовать, требовать свадьбы только с тем, кто придётся ей по душе. И даже намекала на конкретного вельможу из числа рыцарей её отца. Тот было зарделся и уже примерял на себе корону.
Но менять роскошные наряды, привилегии и золото на соху землепашца и хижину они почему-то отказались. Даже с учётом счастливого и светлого будущего друг с другом.
— Он выглядел довольно хорошим, Лизонька, — продолжала утешать дочку Светлана Игоревна. — Быть может, полюбите друг друга…
В ответ слышались только новые всхлипы.
А я подобрался к двери, ведущей вниз, осторожно её приоткрыл и скрылся за створкой.
Узкая винтовая лестница, отдалённо напоминающая те, по которым я ходил в своём дворце, привела меня в тесный коридор, освещённый светом нескольких фонарей. В конце коридора, оперевшись подбородком на ладонь, сидел стражник. Он явно еле сдерживался, чтобы не заснуть прямо здесь и сейчас, и я его отлично понимал.
Душный вязкий воздух, тусклый свет и полное отсутствие какого-либо движения даже меня едва не морили.
А когда он протяжно зевнул, мне пришлось приложить немало усилий, чтобы не повторить за ним.
Затем пришлось ждать, пока он всё-таки заснёт.
Честно говоря, я не знал, что меня ждёт на пути к сокровищнице. И приготовил ещё одну печать на случай, если придётся кого-то отвлечь или усыпить.
Но в данной ситуации было безопаснее просто ждать.
Это заняло много времени, но я дождался. Стражник прикрыл глаза и застыл в шатком положении, мирно засопев. Помимо входа в сокровищницу, тут было ещё несколько дверей. Но нужная мне наверняка находилась рядом с этим соней.
Поэтому открывать замок приходилось ещё осторожнее, чем выбираться из спальни Владимира.
Не знаю, как Лют достал ключ, но его труды грозили обернуться прахом, если напортачить в такой ответственный момент.
Я медленно вставил ключ в замочную скважину. Плавно повернул его на один оборот, чувствуя, как звон металла будто громом расходится по коридору и моля богов, чтобы стражник спал очень-очень крепко.
Ещё один оборот…
Потянул за ручку, и тяжёлая створка с приглушённым скрипом открылась на пол-локтя, как
Зараза…
Мне удалось открыть проход ещё на несколько пальцев, чтобы не задеть сапог стражника. Этого едва хватило, чтобы протиснуться внутрь и закрыть створку изнутри.
Рядом со входом висел фонарь. Я зажёг его и увидел небольшую комнату, заставленную жалкими осколками былого могущества.
На стенах висели выцветшие гобелены, старинные клинки, стяги. На некоторых из них даже проглядывался медвежий оскал, как напоминание об истоках.
Целая куча хлама, годного только за тем, чтобы осознать пропасть, в которую свалился некогда великий род.
Внутри меня начала закипать ярость.
Гобелены рассказывали печальную историю. Мои потомки не сдались сразу — они сражались за своё наследие, пытались восстановить честь и славу, доброе имя.
Но что-то пошло не так.
Что именно — ответа я не нашёл.
Честно говоря, кроме сундука со старинными украшениями и одного богато украшенного меча здесь не было ничего, что считалось сокровищами в обычном понимании этого слова.
Однако было много записей.
Пергаменты, выцветшие книги с лопнувшей от времени кожаной обложке, даже вырванные откуда-то листы.
Сидеть и читать всё подряд у меня времени не было, но я приметил рассказы о героях прошлого. Не такого далёкого, как я сам, но всё же. И ещё несколько пергаментов явно относились к записям магических печатей и посланий вроде того, которому учил нас Мудр.
Вот это были настоящие сокровища.
Если порыться, наверняка найдётся нечто бесценное, но забытое дураками-потомками. Видимо, в какой-то момент они решили принять судьбу изгоев и спрятали надежду под землю. В тёмное пыльное место.
Ярость теперь закипала ещё сильнее.
Хотелось одновременно наказать этих идиотов и помочь им возвыситься.
Но бурю эмоций остудила ещё одна находка.
Я приметил её среди остальных благодаря небольшому знаку, выгравированному на корешке. Знак уже потрескался и поблёк, но всё равно привлёк внимание.
Затаив дыхание, я осторожно раскрыл ветхую книжонку. Она была старая, страницы пожелтели, но сумели сохраниться достаточно, чтобы символы, аккуратно выведенные знакомым почерком, дошли до меня спустя столько лет.
Эта книжка принадлежала Анне. И написана была не имперским языком. Не языком народа Эфлен, Асванов, Кхазаров или Асмаридов.
Анна писала на языке своего небольшого народа, не имевшего письменности до того момента, как она сама не создала её. Хотя Анна при мне так и не успела подарить плоды своего труда родному народу.
Язык этот знали очень немногие. И все, кроме Анны, находились на далёкой окраине империи.
Кроме Анны и меня.
Она обучила меня своему алфавиту. Мы использовали его для засекреченных писем или, к примеру, для посланий, которые не должны были узнать мои соратники. Например, однажды Анна отправила мне список желаемых подарков на день рождения Эфлен. Причём принесла мне его сама же Эфлен.