Возвращение в Атлантиду
Шрифт:
– Братец, ты занимайся своими играми, а я своими. То, что нужно мне и моей стране, – это вот эти сильные руки, это меткая алебарда, это искусство маленького народа. А твои большие игрушки только рассеивают силы, и потворствовать этому я не буду.
Колосок только пожал плечами и вышел с трибуны. Что не вбил Тору в голову Стерон, Колосок теперь не вобъет, и точка.
Для путешествия выбрали корабль класса восемь, «Пасифик», названный так в честь родоначальника Нептуна, который был вторым царем Атлантиды, после того как остров оформился
Тритон отдал в плавание добровольцев из собственного легиона охраны, давно уже расслабившихся в отсутствии реальных врагов со внешних и внутренних рубежей, и триста легионеров, рвущиеся в бой и готовые найти что угодно и где угодно, прощались с детьми и обещали женам привезти чудо-цветов из Страны Снов. Оружия грузить не стали – на классе восьмом его и так достаточно.
Элла пришла к доку, ходила вокруг него и всё с подозрительным видом вынюхивала – внутрь ее не пускали охранники при входе на постоянно курсирующий с большого острова паром. Колосок, однако, вспомнил про свой главный козырь в поиске искомого, депешей через вестника приказал пропускать ее беспрепятственно, и через полчаса Элла Кансаси стояла на широком, в пятьдесят локтей, капитанском мостике рядом с принцем и смотрела вдаль.
Затрубили трубы, и на мачту, трепеща от ветра, взвился флаг с символом Оз и трезубой короной – «Царь на борту». Тритон ступил на палубу, осматривая все сам и желая попрощаться с сыном. Через несколько минут он появился и на мостике, где его ждал, кроме Колоска, еще и вытянувшийся в струнку командир корабля в сине-зеленой морской форме.
– Отец, отплытие назначено только на утро послезавтра, – склонил голову перед отцом Колосок, – я бы пришел к тебе еще много раз.
Тритон покачал головой.
– Хотел увидеть тебя на мостике, Прометий.
Он оперся на потемневшее от соленой влаги дерево ограды и посмотрел вниз. Там, на основной палубе, в сорока локтях внизу, кишела муравьиная суета матросов, носивших ручную кладь по неисчислимым уголкам монстра-корабля.
– Ты знаешь, – тихо сказал Тритон, глядя вниз, – «Пасифик» – единственный корабль классов семь и восемь, что остался невредим после землетрясения. Отдаю тебе, ты… сбереги его и себя на нем.
Колосок кивнул, подошел к отцу и положил руку ему на плечо. Это была правда – «Пасифик» стоял на рейде у города Гарда Западной земли, это несколько сотен лиг от Великого Острова, не меньше. Но и там его качнуло отголоском волны так, что корабль едва не хлебнул воды правым бортом, семь человек вылетело за борт. Гарду залило наполовину, но вода сразу схлынула.
Девяносто процентов флота Атлантиды было погублено в одночасье. Тритон тяжело переживал потерю такой части силы, лежащей в потенциале мира, и тем более Колосок понимал жертву отца. Строительство одного нового класса семь или восемь займет не менее полугода, при лучшем раскладе.
Колоску
Он сошел на берег и поехал к шпилю Арестичи – центральной башне дворца, в которой, на высоте двухсот пятидесяти локтей, почти на самом верху, было устроено смотровое окно. Путь по длинной винтовой, а затем и вертикальной лестнице занял десять минут, но Колосок не обратил внимания на усталость – подумал, что еще не так набегается по трапам класса семь.
Выполз с грязными от железной ржавчины руками к окну и долго сидел и смотрел на зеленые поля, дороги из желтого кирпича, ниточками уходящие в дымку, островерхие уютные домики, пока последний луч заходящего солнца не пропал, мелькнув, в темных водах океана, и тьма не опустилась на Великий Остров.
Назавтра день прошел в бесконечных инструктажах и совещаниях с Дедалом, Стероном, штурманами, боцманами, инженерами… Координировались по маршрутам. По предварительным размышлениям было намечено несколько точек на известной земле, через которые должен пройти «Пасифик» и сухопутные проходчики с него в определенной последовательности. Это были местности на Западной, потом Восточной земле, затем на Юго-восточной, затем несколько точек в низинах Нанпу, и, в итоге, даже на Южной ледяной земле. Колосок надеялся, что память Эллы Кансаси всколыхнется при виде знакомых мест, иначе… Иначе найти Страну Снов не представлялось возможным.
Ранним утром перед отходом корабля с рейда Колосок пришел к отцу в спальный зал, но отца там не встретил – кровать была застелена шелковым бельем, словно и не разбирали ее вовсе этой ночью. Слуга-дневальный подтвердил – Тритон не ночевал, он в тронном зале, и попросить его последовать ко сну никто из слуг так и не решился. Колосок понимал отца – он и сам заснул с трудом, ворочаясь и не в силах прогнать картинки возможного будущего, мелькающие перед глазами.
Отца он обнаружил сидящим на троне в полном одеянии монарха, с трезубой короной на голове и клюющего носом в мрачном настроении. Колосок подошел, преклонил колени перед троном и взял отца за руку, лежащую на подлокотнике.
– Отец… Ты все еще считаешь мои идеи насчет Страны Снов сумасбродными?
– Время покажет, Колосок. Время покажет, – сипло ответил тот, устало снимая корону с головы. – Ты знаешь, насколько снизился авторитет Атлантиды как миротворца в окружных землях? У нас нет флота, у нас под угрозой Оз, и у нас нет будущего…
– Ничто не остается неизменным, отец. Помнишь наши гимны? Наши старые мудрые гимны, на которых взросла Атлантида? Стерон не скупился на настойчивость, когда учил меня! – по лицу Колоска промелькнул озорной лучик улыбки. – «Дитя восходящей Луны» говорит нам: