Возвращение в Прованс

Макинтош Фиона

– Здравствуйте, мистер Паттерсон. Мне ваша фуражка очень нравится, – заявил Гарри.

– Бойкий мальчуган, – заметил Джим. – Вырастет настоящим австралийцем. Вы на постоянное жительство приехали?

Люк с Лизеттой кивнули.

– Гидростанцию будете строить?

– Нет, – ответила Лизетта. – Мой муж собирается выращивать лаванду.

– Лаванду? – удивленно переспросил Паттерсон. – У нас в Тасмании?

– Да, – решительно подтвердил Люк.

– Правда, что ли?

– А что в этом такого? – пожал плечами Люк.

– Рисковые вы ребята, –

рассмеялся Джим. – Одобряю.

– Сколько времени займет переправа? – спросила Лизетта, желая сменить тему разговора, и пригладила вспотевшие кудряшки Гарри.

– Часов двенадцать, не меньше. Вы где остановились?

– В гостинице «Корнуолл», – ответила Лизетта. – Я бронировала наугад, надеюсь, это приличное заведение.

– Ну, как сказать. Все зависит от вашего кошелька. – Джим снова затянулся ароматным табаком, глядя, как на паром грузят последние автомобили. – Раз уж у вас денег хватит лаванду разводить, могли бы остановиться и в отеле «Брисбен», он такой, с выкрутасами. Там в двадцатые годы сам принц Уэльский останавливался, а одним из владельцев был тоже француз, мистер Когнет.

Люк с трудом сдержал усмешку: мало того, что Джим Паттерсон говорил со странным акцентом, он еще и неверно произнес французское имя Конье.

– Это лучшая гостиница в Тасмании, – продолжил Джим. – Есть еще «Метрополь», тоже для тех, кто побогаче. А с «Корнуоллом» вы не ошиблись, миссис Рэйвенс. Там попроще, но обслуживают прекрасно, кормежка вкусная. Ну вот, отправляемся. Что ж, желаю вам удачи, – сказал он и приподнял фуражку.

Люк пожал ему руку на прощание и облегченно вздохнул: снисходительная насмешка Паттерсона и его недоверчивое отношение к выращиванию лаванды грозили разрушить надежды на счастливую жизнь в сороковых широтах.

Для переправы на пароме Люк с Лизеттой купили билет первого класса, чтобы с комфортом провести последние двенадцать часов пятинедельного путешествия. Наконец «Таруна» пришвартовалась в порту Бьюти-Пойнт, и усталые пассажиры сошли на берег.

Их встретил пустынный ландшафт, без признаков жизни. Вдали, на горизонте, виднелись низкие холмы, покрытые синеватой дымкой.

– Да, заехали в глухомань, – вздохнула Лизетта.

– А ты представь, что это Саут-Даунс, – сказал Люк. – По-моему, очень похоже.

У пристани выстроилась вереница автобусов, отправлявшихся в Хобарт или Лонсестон. Люк, Лизетта и Гарри сели в автобус до Лонсестона. Несмотря на открытые окна, в салоне было жарко, и Гарри сразу уснул. Чуть позже зной сморил и Лизетту. Люку спать не хотелось. Он оглядел пассажиров и среди местных жителей заметил семью итальянских переселенцев, которых запомнил по путешествию на лайнере.

Пейзаж за окном разительно отличался от английского. Там и сям виднелись купы высоких деревьев – должно быть, эвкалиптов, – но каменистые холмы напомнили Люку Прованс. Он не стал будить Лизетту. Гарри мирно посапывал, прильнув к отцу.

За окнами потянулись фруктовые сады: Тасмания славилась своими фруктами и лесоматериалами, поставляя эти продукты по всему миру. Яблони и груши, вишни

и черешни – Люк, с восторгом разглядывая знакомые деревья, вспомнил, что сейчас, в январе, в Южном полушарии лето стояло в разгаре. Ветви деревьев гнулись под тяжестью ярких налитых плодов. Он вспомнил сады Сеньона и с надеждой подумал, что климат Тасмании действительно похож на провансальский.

– Весной здесь просто чудесно, – говорила одна из пассажирок своему спутнику. – С садов облетает цвет, и лепестки плывут по реке Тамар…

Люк решил, что обязательно приедет сюда в октябре или в ноябре, насладиться бледно-розовой кипенью цветущих садов.

– На вокзале нас должны встречать, – сказала Лизетта, устало покачивая спящего Гарри. Люк подумал, что надо бы купить сыну новую коляску – из старой он уже вырос.

Опустевшие автобусы, окутанные сизыми клубами выхлопных газов, выезжали со стоянки. Люк с Лизеттой нервно переглянулись и обменялись смущенными улыбками с итальянцами, которые не знали английского.

– Нет, я не выдержу на солнцепеке, – вздохнула Лизетта и направилась в здание вокзала.

Люк втайне наслаждался полуденным зноем, напоминавшим о родном Провансе. Надежда, внушенная Лизеттой, постепенно превращалась в уверенность: для лаванды нужно именно такое, сухое и жаркое лето. Вполне возможно, что Тасмания станет местом, где Люк сдержит данное бабушке обещание и создаст для своей семьи новое, счастливое будущее. Что ж, время покажет…

Размышления Люка прервал юноша, одетый в форму носильщика.

– Мистер Рэйвенс? – уточнил он.

Люк с облегчением кивнул.

– Добрый день, меня зовут Джонни… то есть Джон. – Юноша приветственно протянул руку. – Я из гостиницы «Корнуолл». Простите, что припозднился: ехал за трамваем, а он как назло остановился посреди дороги, какая-то девушка сумочку посеяла.

Люк удивленно заморгал, почти не понимая, что ему сказали. Молодой человек говорил по-английски с очень странным акцентом, произнося многие слова совершенно иначе.

– Здравствуйте, – наконец ответил Люк и помахал Лизетте, вышедшей из здания вокзала. – Вот, познакомьтесь, моя семья.

– Добрый день, миссис Рэйвенс. Добро пожаловать в Лонсестон, – с широкой улыбкой сказал Джонни и добродушно заметил: – А малыш ваш совсем спекся.

– Да, жарко тут у вас, – ответила Лизетта. Люк заметил, что она без труда понимает местный диалект.

– Ну тогда поедем в гостиницу, устроитесь. Солнце так и жарит, миссис Рэйвенс. У вас шляпка есть?

– Нет, к сожалению, – ответила Лизетта, передавая спящего Гарри мужу.

– Значит, будет первая покупка. А то с вашей нежной кожей… – Джонни смущенно замялся.

– Ох, спасибо на добром слове, – вздохнула Лизетта. – Все-таки поездка была очень утомительной.

– У нас в Лонсестоне летом без шляпы ходу нет, – пояснил Джонни. – Да и вам не помешает, мистер Рэйвенс, и малышу вашему. По такой жаре надо осторожно, а то вон переселенцы иногда даже умирают. – Он снова широко улыбнулся и подхватил чемоданы. – Ну, двинем…