Возвращение во Флоренцию

Леннокс Джудит

— Как всегда. Именно это мне и нравится — там ничего не меняется. — Фредди посмотрела на часы. — Сейчас у нас как раз закончились бы вечерние уроки, и мы бы пошли есть хлеб с маргарином в буфетной общежития.

Реймонд ухмыльнулся.

— Хлеб с маргарином! В мое время в школе хлеб поливали растопленным жиром. Попробуй пирожное, Фредди. — Выражение его лица внезапно изменилось. — Господи боже, Диана!

Вторая жена Реймонда, в изумрудно-зеленом жакете и юбке, шла по чайному залу к ним навстречу. В ее взгляде Фредди заметила угрозу. Диана присела рядом с Реймондом, и они стали

раздраженно переговариваться о чем-то шепотом, поэтому Фредди предпочла послушать пианиста, который как раз заиграл «Слушай музыку и танцуй», и наблюдать за женщиной за соседним столиком — у нее на коленях сидел крошечный мопс, и она кормила его кусочками сандвичей.

Через пару минут Диана удалилась, и Реймонд вытер пот со лба. Потом он улыбнулся и сказал: «А вот и наша девочка, наконец-то», — и, подняв голову, Фредди увидела, что к ним идет Тесса.

На ней было белое платье и болеро. Светлые волосы, разделенные пробором, были собраны над ушами в конусы, напомнившие Фредди рожки для мороженого. Голову украшала крошечная белая шляпка, сдвинутая на сторону, с большой орхидеей.

— Дорогие мои! — воскликнула она, ослепительно улыбаясь. — Простите, что опоздала.

В ее голосе не было ни грамма раскаяния; Тесса всегда опаздывала и ничуть не считала себя виноватой.

Джулиан поднялся из-за столика со словами: «Тесса, нам надо поговорить», — и Тесса посмотрела на Фредди, едва заметно вздернув брови, — это было одновременно и приветствие, и знак взаимопонимания. Джулиан стал размахивать руками и выкрикивать что-то вроде «Я не могу этого больше выносить» и «Ты не понимаешь, что делаешь со мной, Тесса», однако постепенно Тессе удалось его успокоить; она держала его за руки и примирительно улыбалась. Фредди наблюдала за ними, в очередной раз поражаясь тому, как Тесса управляется со своими запутанными сердечными делами.

Снова чай и сандвичи; Тесса пожевала ломтик огурца. Полтора часа спустя сестры вернулись назад в квартиру, чтобы переодеться в вечерние наряды. В такси Фредди рассказывала Тессе про теннисный турнир и годовые экзамены, а Тесса поведала про свою недавнюю поездку в Нью-Йорк. Добравшись до дома, они, продолжая болтать, по очереди приняли ванну. Когда Фредди чистила зубы, Тесса стала очень смешно пародировать демонстрацию одежды одной привередливой клиентке в «Селфридже», по очереди изображая то себя, то ее. Фредди так хохотала, что ей пришлось зажать рот ладонью, чтобы не забрызгать ванную зубной пастой.

Однако временами по лицу Тессы пробегала тень озабоченности, усталости, какой-то отстраненности. Фредди показалось, что за полтора месяца, прошедших с их последней встречи, что-то изменилось — она не стала спрашивать, потому что знала: если Тесса и расскажет, что ее беспокоит, то только тогда, когда сама захочет. Или не расскажет вовсе. Выспрашивать, вытягивать что-то из нее клещами не имело смысла.

Ни один из вечерних нарядов Фредди на нее больше не налезал, поэтому Тесса одолжила сестре восхитительное платье — пена тюля цвета крепкого кофе поверх сливочного шелкового чехла. Платье Тессы было бронзовым. Они заново припудрились, подкрасили губы и надели вечерние шляпки, а потом вышли из квартиры.

В тот

вечер в «Мирабель» они ужинали вдесятером: к компании из «Ритца» присоединился Падди Коллисон и его друг по имени Десмонд Фицджеральд. Десмонд привел с собой двух своих младших сестер: обе были светловолосые, как и он сам. В середине ужина пришел фотограф Макс Фишер — сухой, поджарый, с темными волосами и худым выразительным лицом.

Джулиан Лоренс разъяренно воскликнул: «Макс!» — и так резко вскочил из-за стола, что уронил свой стул.

Официант бросился к их столу, чтобы его поднять. Джулиан трагическим жестом бросил на пол салфетку, подошел к Максу и прошипел:

— Какого черта ты тут делаешь?

— Пришел поужинать с друзьями, только и всего. Ты имеешь что-то против?

Джулиан уже заносил кулак, но Тесса мягко окликнула его: «Джулс!» — он уронил руку, прошептал: «Идите вы все к черту!» — и выбежал из ресторана.

— Бог мой, юный влюбленный, до чего душещипательная картина, — пробормотал Реймонд.

Макс обошел вокруг стола, здороваясь со всеми, целуя женщинам руки — Тессе достался самый долгий поцелуй — и обмениваясь рукопожатиями с мужчинами. Добравшись до Фредди, он сказал: «Моя дражайшая мисс Николсон, я очарован» — и склонился к ее руке. Когда Макс поднял голову, Фредди увидела искорки смеха в его прищуренных черных глазах.

— Сестры Николсон, обедающие в «Мирабель», — сказал он. — Звучит как название картины Сарджента, не правда ли?

Фредди вспомнила фотографии в квартире Тессы.

— Почему вы решили снять Тессу с зеброй, Макс?

— Потому что я сюрреалист, а сюрреалисты любят подобные вещи. — Он присел рядом с ней, на стул Джулиана Лоренса.

Следующие полчаса Макс рассказывал Фредди о сложностях, которые возникали у него на съемках с участием зебры и питона. Потом они обсудили пьесы, которые шли в Вест-Энде.

— Сплошная пошлость и банальщина, не стоящие того, чтобы тратить на них два часа собственной жизни, — пренебрежительно отозвался о них Макс. — Я пришлю вам билеты на спектакль, который один мой приятель поставил в пабе в Уайтчепеле. Обязательно сходите.

После того, как они допили свой кофе, Тесса сказала:

— Не знаю как вы, а я хочу танцевать.

Они взяли свои плащи и зонтики и вышли на улицу. Швейцар остановил для них такси. Сидя на заднем сиденье вместе с Би и Максом, Фредди смотрела в окно. Стемнело; в каплях дождя на стекле огни Пикадилли дробились и сверкали, словно бриллианты. Полдюжины девушек в плащах и туфлях на высоких каблуках бежали к автобусу, готовому вот-вот раствориться в ночи.

Ночной клуб находился на Шафтсбери-авеню. Плащи с каплями дождя были развешены в гардеробе, макияж на лицах девушек подвергся тщательной проверке. Музыка — хрипловатый зов трубы и серебристое арпеджо фортепьяно — приглашала их внутрь. Стены клуба были черными, глянцевыми, с потолка свешивалась гигантская люстра с позолоченными рожками. На столиках горели свечи, пюпитры музыкантов подсвечивались лампочками.

Когда Тесса вошла в зал, все повернули головы и посмотрели на нее; то была ее свита, подумала Фредди, а Тесса — их королева.