Возвращение
Шрифт:
— Не скажите. Если на лик разные — не к добру. Наказание господне. Два лика, значит, от двух разных мужчин зачатие. Одноликие — носители божественной силы. Дар небес. Род будет процветать и множиться.
Наташа приоткрыла рот, желая возразить. Но вовремя спохватилась. Какие могут быть споры с уверенными в своей правоте невежественными людьми? Надо радоваться, что баронессе крупно повезло родить близнецов. Роди она двуликих… Девушку передёрнуло. О последствиях, свидетелем которых она
Всё произошло именно так, как она и предполагала. С лёгкой руки экономки, оброненное слово «Лекарка», подхваченное конопатой служанкой, стелившей постель, возымело своё магическое действие.
Уже вечером, ужиная в кухне, Наташа ловила на себе вопросительные взоры. Стоило отвернуться, слышала лёгкий шёпот за спиной. Кто-то рассматривал её в упор, не стесняясь, кто-то робко опускал глаза, избегая прямого взгляда. Дети работниц: три девочки, от пяти до восьми лет, и шестилетний мальчик, с любопытством присматриваясь к ней, обходили стороной.
Но не это тревожило пфальцграфиню. Она опасалась, что клеймо «Лекарка» прикипит намертво. Так же знала, что при своих скудных знаниях медицины, всё равно попытается оказать помощь нуждающемуся, и когда к ней после трапезы подсела женщина и тихо заговорила, просительно заглядывая в глаза, она знала, что сделает всё возможное, чтобы ей помочь.
— Фрейлейн Лэвари, посмотрите. — Положила перед собой бледные, с опухшими покрасневшими костяшками пальцев, руки. — Бывает так, что кажется, их вовсе нет. По утрам не могу сжать. Всё вываливается. Кому нужна безрукая работница?
— Покалывает в пальцах? — Наташа ощупывала узловатые суставы. На кивок подсобницы, вздохнула. Остеохондроз. — Наклоните голову в сторону… Теперь в другую. Слышите хруст в шее?.. Больно?
Женщина расширила глаза, хватаясь за голову:
— Да.
Их обступили со всех сторон. Расходиться никто не спешил. Послышалось:
— Я тоже рук по утрам не чую.
— Ведунья… — шептались за спиной. — Глянь на её очи. Ты видела у кого-нибудь такие?
— А волосы. Ребекка сказала, что она…
Наташа повернулась в сторону говоривших. Поднялась:
— Прошу внимания. — Похлопала ладонью по столу, призывая всех замолчать. — Хочу внести ясность. Я не лекарка. Не отрицаю, что могу обработать рану, как и любая из вас. Именно обработать. Не закрутить грязной тряпкой, а обеззаразить порез и наложить повязку.
Притихшие работницы недоверчиво уставились на неё. Косились, шептались, прикрывая рты:
— Вот так… Скрытная какая…
— Ну-у… Ребекка врать не станет…
Девушка покачала головой.
— Хорошо, всем желающим покажу, как это делается. Вам же, — обратилась к подсобнице со скрюченными пальцами, —
— Шею? — растерянно переспросила она.
— И шею тоже. Так же плечи. Руки откуда растут? Эта болезнь не лечится, но облегчить боль можно. Все желающие могут посмотреть и повторить. Кто хочет выступить в роли подопытного кролика? — пфальцграфиня обвела замерших женщин выразительным взглядом, ставя табурет у очага.
Завороженные стремительными движениями гостьи, забыв о предстоящих делах, они обступили её:
— Кролики у нас за конюшней, у стогов с сеном.
Зашептались между собой:
— Вон как…
— На кролях показывать будет…
На звук хлопнувшей боковой двери, примолкнув, дружно обернулись. Каспар, скинув капюшон, отряхивал промокшую накидку:
— Продрог совсем. Эля нальёте? — Провёл широкой ладонью по отсыревшим длинным седым волосам, отбрасывая их назад. Натолкнувшись на пристальное внимание пары десятков глаз, прищурился: — Чё притихли? Не нальёте?
— Он будет кроликом! — указала на него Наташа. — Желаете поучаствовать в нашем шоу?
— Каспар кроликом? — всплеснула руками Ребекка.
— Он будет кроликом, — ткнула в него пальцем стряпуха — пухленькая подвижная Ханна.
Поведя носом, мужчина насторожился:
— Как?
— Поди сюда, Каспар, — склонив голову набок и указывая на табурет, ласково подзывала его курносая кареглазая кухарка.
Мужчина, ничего не сказав, поспешно крутнулся на пятке, резво захлопнув за собой дверь, предпочтя вернуться в непогоду.
Махнув рукой и не откладывая в долгий ящик, пфальцграфиня начала:
— Хорошо, покажу на себе. Так даже лучше. Повторяйте за мной, — массировала свои пальчики, поглаживала, разминала, сжимала-разжимала ладони, потряхивала ими… Импровизировала, вспоминая чувство умиротворения и покоя от умелых действий рук темнокожего Бонда. Растирала шею. Перешла на плечи, закончив осторожным медленным вращением головы. После неожиданного прилива сил решила, что ей самой такая терапия не повредит. — Делайте по утрам и в течение дня, когда есть свободное время. Можете помогать друг другу. И ещё…
Испросив у Ребекки оливковое масло и пчелиный воск, на её вопрос:
— Сколько нужно?
Ответила:
— Сколько не жалко, — у всех на глазах приготовила мазь, ощущая себя факиром.
Водрузив котелок на стол на деревянную подставку, громко произнесла:
— Посмотрите, здесь лечебная мазь. Когда остынет, каждая из вас может взять для собственных нужд. Смазывайте порезы, ранки, потёртости. Но только после того, как очистите и промоете рану от грязи. Желательно крепким вином.