Возвращение
Шрифт:
— Какая замечательная будет месса! — продолжала мама Тере. — Но мне уже пора. Я еще должна зайти к Бруазини, вы, Мари, знаете эту итальянскую семью, глава семейства работает в карьере… У меня для них немного овощей и мед. Потом загляну к мадам Нильс, этой молодой даме, которая так скучает по своей родной Бельгии. У нее скоро родится малыш, и я несу ей пеленки, которые мы сшили из старых простыней.
Судя по размеру ивовой корзины мамы Тере, в ней было еще немало других даров. Жители Обазина часто видели, как она раздает нуждающимся продукты и одежду. Великодушие и самоотверженность этой женщины не могли не вызывать восхищения.
—
— Жизнь часто ведет нас по кругу, — кивнула Мари-Тереза Берже и поцеловала Камиллу. — До завтра, мои милые!
Мари с дочерью проводила гостью до дверей. Мадам Тере вышла на заснеженную улицу. Пушистые снежинки тут же усыпали ее пальто. Зима волшебным образом преобразила главную площадь городка. Несмотря на пронизывающий ветер, мать и дочь некоторое время постояли на пороге, любуясь этим зрелищем.
— Мамочка, тебе случайно ничего не нужно в бакалейной лавке Лонгвиля? Не может быть, чтобы тебе ничего не было нужно к ужину! Мне так хочется пройтись по улице! Я обожаю гулять, когда идет снег. Начинает казаться, что ты попала в другой мир…
Мари засмеялась и прижала девочку к себе. Она прекрасно понимала дочь. Свою эмоциональность Камилла унаследовала от нее. Мари чувствовала, как в душе воцаряется безмятежное счастье. Был ли тому причиной снег? Или спокойное послеобеденное время, проведенное с дочерью за украшением дома? Или неожиданный визит мамы Тере? Или просто ожидание приятного вечера и возвращения Адриана? Мари удовлетворенно вздохнула.
— Камилла, дорогая, как мне сегодня хорошо! Мне кажется, что и я ненадолго вернулась в детство. Я не против, отправляйся к Лонгвилю и купи для нас пакет риса и свечи. На улице сильный ветер, и наш электрический генератор, хотя он и совсем новый, может нас подвести…
Обрадованная девочка через четыре ступеньки побежала вверх по лестнице в свою комнату, чтобы одеться потеплее. Через несколько минут она спустилась и подошла к входной двери, напевая «Сын Божий родился…».
Перед тем как выйти из дома, она не удержалась, чтобы еще раз не полюбоваться результатом их с матерью совместного труда — огромной елью, украшенной сверкающими гирляндами и стеклянными игрушками. Она была еще красивее, чем в прошлом году. Во время своей последней поездки в Брив к Матильде Мари купила новые елочные украшения.
«Это Рождество должно быть прекрасным! — подумала Камилла, закрывая за собой входную дверь. — Лизон с Венсаном, скорее всего, не приедут, потому что у них скоро родится третий ребенок. Но приедут Матильда и мой дорогой Поль со своей женой Лорой. Мне она нравится, но я все же была бы больше рада, если бы моей невесткой стала Мари-Эллен!»
Со дня трагедии на свадьбе Элоди в семье Меснье произошло несколько радостных событий, которые помогли Адриану и Мари забыть об ужасной смерти сына бакалейщика. В сентябре того же года, то есть в 1946-ом, Поль и Лора встретились на сборе винограда. Свежий аромат только что сорванных гроздей и песни женщин, которые давили
Полгода спустя, весной, когда на зазеленевших лугах расцвели лютики и на поля вышли крестьяне с плугами, взрывавшими землю, готовую дать жизнь пышной и полной жизненных сил летней зелени, молодые люди объявили о помолвке.
Лора смогла очаровать семью своего жениха. Расположение Нанетт ей не так-то легко было завоевать. Но у Лоры нашелся козырь в рукаве — родственник со стороны отца, которого старушка хорошо знала. Оставалось еще перебороть неприязнь Камиллы, которая расстроилась из-за того, что обожаемый брат женился не на Мари-Эллен.
Что до Мари, то она с радостью приняла в семью эту ранимую непритязательную девушку со сдержанными манерами. Скромная и не болтливая, Лора предпочитала выражать свои чувства посредством музыки. Поль любил ее до безумия, и разве не это было главным? Адриан, которого, судя по всему, не оставили равнодушным ангельская улыбка будущей невестки и ее большие зеленые глаза, пообещал подарить им на свадьбу фортепиано.
Бракосочетание состоялось в соборе Тюля в сентябре 1947 года. Камилла по этому случаю надела свое первое длинное платье, потому что была подружкой невесты. Во время церемонии она, сама того не желая, представляла Мари-Эллен, которую так любила, на месте Лоры перед алтарем. Позднее она призналась в этом Полю, вызвав этим его негодование.
— Какой ты еще, в сущности, ребенок, Камилла! — с упреком сказал ей брат. — Некоторые вещи даются нам свыше, и тут ничего не поделаешь. Когда-нибудь ты это поймешь. Я люблю Лору, и только ее одну!
Он сразу же пожалел о своей резкости. Чтобы утешить сестренку, он доверил ей свой маленький секрет: «Я расскажу тебе, как я ухаживал за девушкой, которая сегодня станет моей женой. Это было в Прессиньяке, во время сбора винограда, в винограднике отца Жюстена. На Лоре было розовое платье, руки ее были измазаны соком, ведь она работала с самого утра. Я предложил ей свою помощь. Мы стали работать вместе. Она тихонько напевала. Ее голос волновал меня, и чем больше я ее слушал, тем красивее и грациознее она мне казалась… И тогда я сказал ей, что она мне нравится, что я родился здесь, в «Бори». Она выглядела удивленной, а потом улыбнулась мне. Вечером, за ужином, мы сидели рядом. А потом мы танцевали — до поздней ночи. Я проводил ее домой. И мне хотелось, чтобы этот прекрасный день никогда не кончался. Я не мог позволить ей вот так уйти. Мне казалось, что, если я ничего не сделаю прямо сейчас, я навсегда ее потеряю. И тогда я собрал всю свою смелость и поцеловал ее у креста, ты знаешь, там, по дороге к школе. Нас освещала луна, и ее рыжие волосы сияли, словно нимб. В тот момент я и решил, что женюсь на ней. Если она захочет…»
Радуясь, что брат поделился с ней своими сокровенными мыслями, Камилла решила, что должна примириться с невесткой, которая, кстати, была с ней очень ласкова.
После произошло еще несколько приятных неожиданностей. Матильда тоже решилась выйти замуж, но без религиозного обряда. Мари очень расстроилась, узнав о таком ее решении. Она всегда была искренне и пламенно верующей, а потому считала узы, не освященные Церковью, неосновательными. Однако Матильда не слушала ничьих возражений, и ее матери пришлось смириться с тем, что брак средней дочери не будет церковным.