Возвращение
Шрифт:
– Ну, мы бы тоже не отказались почтить 'Арагви' своим присутствием. Может быть, сделаете звоночек?
– Без проблем, господа, без проблем! Правда, дороговато там, но вас, думаю, данный факт не смутит... Заказывать столик на две персоны?
– М-м-м... Галочка, а не составите нам компанию? Или вы не одна?
Гляди-ка, теперь и её тряхануло. Правда, пока не от любви, а от нашего предложения. Скромная она пока ещё, многого не видела, хотя с годами наверняка станет светской львицей, сможет побывать в лучших ресторанах мира.
– Одна, но...
– Вот и прекрасно! Александр Иванович, заказывайте на троих,
– Так вы меня приглашаете только ради соблюдения хорошего тона?
– иронично улыбнулась
– Скажу больше - вы нам понравились, особенно моему другу, - доверительно прошептал я Гале на ушко.
– Видите, как он переживает ввиду вашего возможно отказа?
– Ну уж прямо-таки и переживает, - всё ещё улыбалась девушка.
– Поверьте, он не простит мне, если мы поужинаем без вас. Вы разобьёте ему сердце.
– А ничего, что я замужем?
И хитренько так на нас со Стетсоном поочерёдно поглядывает. А он-то, убогий, языка не понимает, но чувствует, что и его персона затронута, и начинает нервно сгладывать, кадык вверх-вниз дёргается, вверх-вниз... Ой, долбанет его сейчас инсульт, таскай потом это бревно на себе. А как помощник, как моя реально правая рука, он мне по-настоящему дорог. Чтобы хоть немного успокоился, незаметно, но ободряюще ему подмигиваю - мол, дело на мази - и снова обращаюсь к Вишневской:
– Милочка, вас этот визит ни к чему не обязывает. Вечер в компании новых и добрых друзей, которым ещё неизвестно когда представится возможность посетить СССР и пообщаться с будущей звездой оперной сцены.
– Так уж и звездой, - притворно вздыхает она, густые ресницы опускаются и снова порхают вверх.
– Хорошо, я составлю вам компанию. Но до закрытия метрополитена нужно успеть добраться к дому подруги, у которой я останавливаюсь в Москве. А она живет возле станции 'Завод имени Сталина'.
– О, по этому поводу можете не переживать. Товарищ Микоян выделил в наше пользование на весь вечер автомобиль, так что после приятного, надеюсь, времяпрепровождения мы доставим вас по нужному адресу.
– Прекрасно, я позвоню Стажадзе, но сначала давайте всё же заглянем к Лемешеву, - напомнил Анисимов.
– Или вы уже передумали?
– Пожалуй, что передумали. Нехорошо заставлять девушку ждать. Где ваша верхняя одежда, сударыня?
– В гардеробе, - ответила Галина.
– Тогда ступайте за ней, а мы будем вас ждать у служебного входа. А мы пока поднимемся в директорский кабинет, заберем свои плащи и шляпы с шарфиками, и оттуда же уважаемый Александр Иванович сделает звонок своему знакомому в ресторан 'Арагви'. Правильно я говорю, Александр Иванович.
Тот в ответ широко улыбнулся и не менее широко развел руками. А я повернулся к Стетсону:
– Саймон, сейчас в компании этой милой девушки мы едем в лучший ресторан Москвы.
Ресторан 'Арагви' располагался на улице Горького, напротив Советской площади, которую мы проезжали днём в компании экскурсовода, и услышали рассказ о строящемся памятнике основателю Москвы Юрию Долгорукому. Водитель сказал, что будет ждать нас в машине напротив ресторана, а мы пообещали не слишком задерживаться.
На входе в питейное заведение толклись желающие проникнуть внутрь, и нам стоило некоторых усилий пробиться к застеклённой двери, за которой
– Что случилось, Ваня?
– с кавказским акцентом поинтересовался метрдотель.
– От Анисимова из театра, - пробасил тот, кивая в нашу сторону.
– Говорят, Лонгиноз Малакеевич в курсе.
– Ждите, - без эмоций было заявлено нам, - сейчас уточню.
Спустя три минуты двери перед нами распахнулись, и мы оказались в просторном чреве одного из лучших ресторанов Москвы советской эпохи. Взгляд сразу же привлекли красочные панно на стенах на тему поэмы Руставели 'Витязь в тигровой шкуре'. На небольшой сцене у дальней стены оркестр из пяти музыкантов, включая саксофониста, негромко наигрывал что-то джазовое.
Как-то доводилось мне здесь бывать в лихие 90-е, а после перед закрытием на реконструкцию. Сейчас убранство заведения выглядело на порядок роскошнее, хотя всего несколько лет назад закончилась самая разрушительная война в истории человечества.
Да и, судя по количеству трапезничающих в этом отнюдь не самом дешёвом ресторане столицы, не все ограничивали себя в средствах. Мужчины гуляли в приличных костюмах, а некоторые ещё в офицерских мундирах с медалями и орденами, дамы - в симпатичных вечерних платьях. Галя, видно, и впрямь стеснялась своего скромного наряда, это было заметно по тому, как она периодически покусывала губы, ловя на себе насмешливые взгляды посетительниц ресторана, в то время как нам со Стетсоном предназначались взгляды другого толка, заинтересованные. Причём Саймона осматривали больше, что неудивительно, тот выглядел лет на 15 моложе.
Метрдотель по ходу пьесы представился Ираклием Леонидовичем. Единственный свободный столик, который нам предложили, оказался расположен весьма удобно, в углу зала. На мой вопрос, не имеется ли у них отдельный кабинет, метрдотель, поджав губы, ответил:
– Имеется, на втором этаже, но он предназначен для специальных гостей. Многие почитают за счастье и столик в зале 'Советский'. Присаживайтесь, сейчас к вам подойдёт официант.
Я незаметно кивнул Стетсону, и тот шустро выдвинул из-за столика стул с красивой резной спинкой, куда Вишневская, сказав 'спасибо', опустила свою аккуратную попку. Официант и впрямь не заставил себя долго ждать, записал в блокнот наши пожелания, а спустя несколько минут на столике начали появляться напитки и закуски. Среди последних которых выделялись сациви из индейки по-мингрельски, лобио из красной фасоли, шашлык по-карски, ну и мои любимые ещё с той жизни аджарские хачапури.