Возвращение
Шрифт:
– Саймон, ты должен мне бутылку скотча, - выдал я и, рассмеявшись, хлопнул своего помощника по плечу.
После чего вкратце пересказал итоги визита к Беспалову.
– Вхождение в состав гастролирующей труппы твоей Галины было обязательным условием, - добавил я.
– Надеюсь, её мужа не отправят в Америку, я очень на этом настаивал.
– О'кей, я весьма рад, - потёр ладони довольный Стетсон и для проформы спросил.
– А что с кино, вы там что-то хотели экранизировать, какой-то русский фольклор, удалось договориться?
– Сам ты фольклор, Саймон Стетсон! Это русская классика, к твоему
Забегаловкой я называл местный ресторан при гостинице 'Москва'. Нет, в целом заведение было приличное, тараканы по столам не бегали, официанты приветливые, еда не самая плохая... Но на фоне того же 'Арагви' заметно проигрывало. Однако сейчас после всех этих переговоров я так хотел есть, что готов был схомячить просто огромный кусок чёрного хлеба с толстым слоем масла. Ну и икорка сверху не помешала бы, но это я уже так, привередничаю.
На следующий день мы прощались с Москвой, отбывая с пересадками обратно в Штаты. В аэропорту Микоян вручил мне экземпляр написанной им ещё до войны 'Книги о вкусной и здоровой пище' с собственным автографом. Сказал, что это последнее, переработанное издание 1951 года, только что вышедшее из печати. Я полистал ещё пахнувшие типографской краской страницы, восхитился богатыми иллюстрациями и заверил, что моя жена будет в восторге от такого подарка, а какой-то из рецептов наверняка пригодится ей в её стряпне.
* * *
После промозглой Москвы ноябрьский Нью-Йорк встретил нас чуть ли не летней погодой. А в Вегасе, куда мы добрались ещё сутки спустя, вообще царила жара. Долгожданная встреча с любимой и детишками закончилась раздачей подарков. Я долго думал, что привезти своим из Союза, в итоге нашёл альбом с цветными видами Одессы, Соне купил большую говорящую куклу Машу - наши Барби пока не умели разговаривать, хотя я над этим уже задумывался, а Даньку порадовал игрушечной машиной из жести. В Штатах куклы и машинки можно было найти и в более притязательном исполнении, но это был как-никак привет с родины родителей. А Варя, накормив меня борщом со сметаной, и успев расспросить, как я слетал, уселась листать альбом.
– Ой, смотри, а вот одесский порт! Помнишь, как мы с тобой познакомились?
На другом фото она обнаружила старую улочку, соседствующую с той, на которой стоял её дом. От ностальгических воспоминаний её глаза даже увлажнились. Повспоминали на пару события 14-летней давности и, тайком от детей, позволили себе выпить по рюмочке доставленной мною же из Союза 'Столичной', на этикетке которой было изображено не что иное, как гостиница 'Москва', где мы со Стетсоном и останавливались. Варя искренне увлеклась моим рассказом о русской певице, сумевшей растопить каменное сердце моего помощника, и она жаждала развития событий.
– Ничего, ориентировочно в феврале примем эту филармонию на гастроли, надеюсь, Саймон со своей любовью и свидится. Может, между ними завяжутся серьёзные отношения, и она бросит своего старого мужа.
– А мне его жалко.
– Кого?
–
– А мне лет через десять станет жалко Саймона. К пятидесяти годам он тоже будет один, вряд ли найдётся та, что сможет его увлечь так же, как Галина... Кстати, как там у Сони с учёбой?
– перевёл я стрелки со скользкой темы.
Я и так знал, что с учёбой у нашей третьеклассницы всё прекрасно, училась она на 'А' и 'B', что по местной системе оценок значило 'Отлично' и 'Хорошо'. Особенно хорошо ей давалась математика... Или арифметика, не помню, школьными делами у нас жена занималась. После рождения Даньки в школу и из школы Соню провожал бодигард из казаков, с которым я лично проводил инструктаж. Мало ли желающих заняться киднеппингом, один раз членов моей семьи уже похитили, с меня хватило. Помимо прочего, в моё отсутствие он постоянно жил в гостевом домике рядом с особняком, обеспечивая спокойствие его обитателей. Звали его Андрей, а на местный манер Эндрю. Невысокий, и отнюдь не косая сажень в плечах, но я его выбрал за умение хорошо владеть стрелковым и холодным оружием, а также за то, что был он человеком холостым и серьезным. Балаболы мне вообще не нравились, а холостяка не будут отвлекать постоянные семейные хлопоты.
Неделю спустя после возвращения в Америку я уже был в Лос-Анджелесе, решая накопившиеся дела своей киностудии. Меня с ходу огорошили новостью, что моё имя внесено в 'Чёрный список Голливуда'. Якобы я якшаюсь с коммунистами, и ещё неизвестно, зачем летал в СССР. Может, меня там завербовали.
– Вот пидарасы, - на русском высказался я, тут же постаравшись занять голову более дельными мыслями.
Впрочем, то и дело думы сворачивали к неприятной новости. Это ж, чего доброго, со мной начнут отказываться работать и режиссёры, и сценаристы, и актёры. Хорошо ещё, кто-то ходит под контрактом.
Ладно, нечего мозги всякой хренью засорять, и без того есть чем заняться. В целом на студии всё шло по накатанной, а режиссёр проекта 'Зуд седьмого года' Билл Уайлдер тут же насел на меня с требованием выделить средства на съёмки фильма. Что я и сделал со всем моим удовольствием.
Далее, разобравшись с бумагами и решив, что маховик производства фильма благополучно запущен, отправился посидеть в одиночестве в баре 'Голливуд'. О чём оговорился в компании Уайлдера и ещё стоящих рядом пары человек из числа персонала студии. Пригласил Билли посидеть вместе, но тот отговорился тем, что запланировал поездку к стоматологу, наконец-то решившись удалить зуб мудрости.
Бар 'Голливуд' нравился мне своим антуражем и хорошей выпивкой. Особенно приятно было видеть среди висевших на стенах портреты кинозвёзд и знаменитых режиссёров свою физиономию. Ну а что, не единожды оскароносный в разных ипостасях Фил Бёрд, думается, достоин соседствовать с Кларком Гейблом, Гарри Бомонтом, Льюисом Майлстоуном, Спенсером Трейси, Кэтрин Хепбёрн, Бетт Дэйвис, Лоуренсом Оливье, Ингрид Бергман, Джоан Фонтейн и так далее.
Посидел я хорошо, почти до закрытия, вот только перед самым уходом докопался по мою душу какой-то изрядно поддатый абориген с небритой неделю физиономией и гнилыми зубами. Мол, морда мне твоя не нравится, а может, ты вообще коммунист? И всё в том же духе.