Возврата нет

Чейз Джеймс Хедли

За огромным столом сидел маленький человек в черном пиджаке и полосатых брюках. Его седеющие волосы лоснились от жира, лицо было неподвижно. Он посмотрел на посетителя и сухонькой ручкой указал на стул.

– Вы Гарри Гриффи?

– Ага, - кивнул Гарри.
– А вы - Ли Такамори?

– Да, - ответил хозяин кабинета и взял в руки письмо.
– Вы пишете здесь, что хотите поговорить со мной об алмазах. Что вам известно?

– Ничего особенного, - ухмыльнулся Гарри.
– Просто несколько дней назад я прочитал в газете, что правительство США разрешило вам вывезти в Японию партию алмазов. На следующий день все газеты трубили о пиратском нападении на самолет, которым вы пытались эти камушки переправить. А еще через день я по делам поехал в аэропорт Скай-Ренч.

Приблизительно в двух милях от места ограбления я остановился, чтобы сменить проколотую камеру, а потом решил перекусить. У меня с собой были сэндвичи. Я устроился у подножия одной дюны и тут мне в глаза бросился маленький ящик, почти засыпанный песком. Мне пришлось изрядно повозиться, чтобы открыть его, но труды мои не пропали даром: я открыл его и увидел алмазы. В ящике была и накладная, из которой мне стало известно, что эти алмазы отправлены Дальневосточной торговой компанией, и я сообразил, это и есть краденые камушки! Сначала я хотел заявить в полицию, но потом решил, что мы и без нее можем прийти к соглашению.

– Если я правильно понимаю, вы собираетесь продать мне мои же алмазы?

– Именно так, - Гарри откинулся на спинку стула.

– Какую же сумму вы намерены запросить?

– Это не такой простой вопрос. Я не хотел бы создавать дополнительные трудности, имея дело с наличными. Именно поэтому я хочу, чтобы вы финансировали мою идею. Это обошлось бы вам, приблизительно, в полтора миллиона долларов.

– Крупная сумма, - спокойно сказал Такамори.
– А не приходила ли вам мысль, что шеф полиции О'Харридан может не только заставить вас вернуть алмазы, но и обеспечить длительный отдых за решеткой?

– Ошибаетесь. Он не вынудит меня отдать камни. Они в надежном месте, там их никто не найдет. Правда, вы можете попытаться упрятать меня в тюрьму, но для этого нужны какие-то доказательства. А ведь мы с вами беседуем с глазу на глаз.

– Не совсем так, - бесстрастно проговорил Такамори, - наш разговор записывается на магнитофон. Если я подарю пленку О'Харридану, он сможет начать расследование.

– Но этого недостаточно, чтобы осудить меня. А теперь, если хотите, чтобы я продолжал - выключите магнитофон, если же нет - вызывайте полицию.

Такамори внимательно посмотрел на посетителя и нажал кнопку под крышкой стола.

– Продолжайте, мистер Гриффи, магнитофон не работает.

– Извините, я должен в этом убедиться.

– Пожалуйста, - Такамори выдвинул ящик. Гарри поднялся, взглянул на магнитофон и, кивнув, сел.

– Хорошо. Теперь поговорим как деловые люди. Вы потратили полтора года, чтобы добиться разрешения на экспорт алмазов из США и импорт их в Японию. За это вас ждут почести, в частности, императорская аудиенция. Я был в вашей стране во время войны, мистер Такамори, и немного знаю японцев: вы очень высоко цените внимание своего императора. Но если затея с алмазами не удастся, вы не можете рассчитывать ни на что хорошее. Конечно, в вашей власти натравить на меня полицию, но тогда вы уже не увидите эти алмазы. Найдутся другие покупатели, не такие строптивые. С точки зрения закона мое преступление заключается в том, что я требую деньги за найденное мной чужое имущество. Что ж, возможно, мне за это дадут три года, или пять, если судья окажется очень строгим. Сейчас мне двадцать восемь лет, через пять будет тридцать три. Прекрасный возраст! Он не помешает мне наслаждаться богатством, которым я стану обладать, продав ваши алмазы. Вам же тогда будет семьдесят три, и я не уверен, что император захочет еще раз удостоить своей благосклонностью, даже если вы снова договоритесь об экспорте и импорте алмазов. Очень я в этом сомневаюсь.

Гарри вынул сигарету и, не спросив разрешения, закурил, вглядываясь в неподвижное лицо Такамори.

– Так вот, я считаю, вам лучше договориться со мной, чем разочаровывать своего императора да к тому же еще терять репутацию. Ведь в случае нашего согласия вы не только снова станете владельцем алмазов, но и заработаете полтора миллиона. Так стоит ли упрямиться? По-моему, это предложение заслуживает внимания.

Такамори

откинулся в кресле, вперив в Гарри неподвижный взгляд.

– У вас исключительный талант убеждать собеседника, мистер Гриффи. Но каким же образом я заработаю в этом деле?

– Алмазы застрахованы. Страховая компания в конце концов заплатит вам сполна. Пусть через год, но вы получите свои три миллиона. Но при этом алмазы будут у вас, и страховым агентом знать об этом совсем не обязательно. Полтора миллиона пойдет на финансирование моей идеи, а полтора остаются вам. Очень просто, не так ли?

– Возможно, - задумчиво произнес Такамори.
– А что это за идея, которую я должен финансировать?

– Я хочу заняться авиасервисом - воздушным такси. Вот здесь, - Гарри достал из кармана конверт, - все изложено. Почитайте. Я даже могу дать вам пай в этом бизнесе, скажем, процентов десять. Если вас это, конечно, заинтересует. Я не настаиваю на немедленном решении, но промедление не в ваших интересах. Гарри поднялся.
– И прошу вас, помните: заключив соглашение, мы станем партнерами. Через два дня я приду к вам снова. Если меня здесь встретит полиция - вам придется проститься с алмазами навсегда.

Гарри вышел из кабинета и прикрыл за собой дверь. В холле к нему подошла все та же вышколенная девица.

– Простите, мистер Гриффи, только что звонил мистер Такамори. Он интересуется, не дадите ли вы ему свой адрес?

Гарри заколебался. Уж не собирается ли Такамори натравить на него фараонов? Но нет, зачем это? Ведь он мог бы пригласить полицейских прямо к себе в кабинет, пока посетитель еще не ушел.

– Отель "Риц", номер 287.

***

Вечер был тихий и прохладный. Гарри, подняв воротник и надвинув на лоб шляпу, возвращался в отель. Возле входа стоял длинный блестящий "кадиллак", и Гарри, проходя мимо, услышал как кто-то окликнул его. Он обернулся: за рулем сидел шофер-японец, а на заднем сиденье виднелась фигура Такамори, который, высунувшись в окно, сделал знак рукой.

Гарри приблизился.

– Если у вас есть время, мистер Гриффи, мы можем продолжить разговор, предложил Такамори.
– Садитесь, пожалуйста.

Гарри усмехнулся.

– Победа, - решил он.
– Иначе зачем Такамори приехал сюда?

– Вы прочли то, что я вам дал?
– поинтересовался он, усаживаясь рядом.

– Да, - ответил собеседник.
– Но должен разочаровать вас: авиация меня не очень интересует. Я предпочитаю морской флот. Тем более, воздушный транспорт уже один раз подвел меня, и вы это отлично знаете. Боюсь, что идея финансирования компании воздушных такси упала на неплодородную почву, так, кажется, говорят американцы?

Гарри подозрительно взглянул на Такамори: неожиданный поворот, который принял разговор, обеспокоил его.

– Пусть так, - сказал он, пряча возвращенный Такамори конверт в карман. Если десять процентов вас не интересуют, я не буду настаивать. Но вы же финансируете мою идею, не так ли?

– Думаю, нет, - спокойно возразил японец.
– Я финансирую только те компании, где мне принадлежит контрольный пакет акций, а ваша идея меня не заинтересовала.

– Вы хотите сказать, что вас не интересуют алмазы?

– Почему же?
– улыбнулся Такамори.
– Но они - моя собственность, и было бы глупо за них платить.

– В самом деле? Ну, тогда вам не скоро придется прижать эту собственность к груди. Прикажите шоферу остановиться, я выйду.

– Я был бы вам очень обязан, если бы вы согласились выслушать несколько слов, - вежливо проговорил Такамори.
– Когда вы нанесли мне визит, то имели одно неоспоримое преимущество: вы были хорошо информированы о моей скромной особе, я же о вас не знал ничего. Но вы допустили огромную ошибку, считая меня нечестным человеком. Вы предложили мне обмануть страховую компанию и получить на этом деле изрядную сумму. Если бы я согласился, вы шантажировали бы меня всю жизнь. Но тут, повторяю, вы ошиблись. Я никогда и никому не позволял себя шантажировать, надеюсь, не изменять этому правилу и впредь. Что же касается алмазов, тут ваша правда - они мне нужны.