Возвышение падших
Шрифт:
Миршэ-калфа, стоявшая немного поодаль, беспокойно хмурилась, глядя на свою госпожу. Дэфне Султан, вяло отодвинув от себя поднос с едой, взглянула на свою калфу. В её серых глазах читались усталость и тоска.
— Как думаешь, достигло твоё письмо Баязида? — хрипло спросила она.
— Думаю, да, — ответила Миршэ-калфа. — Скорее всего, шехзаде Баязид уже в пути и вскоре предстанет перед вами, султанша. Не переживайте.
Та, тяжело вздохнув, печально улыбнулась и снова обратила взгляд серых глаз к окну.
—
— Не говорите так.
— Я многое пережила… — продолжала говорить Дэфне Султан. — Помню, как ещё юной девушкой вместе с младшей сестрой попала в рабство. Нас купила Нурбану Султан и, шантажируя меня жизнью сестры, отправила в гарем шехзаде Баязида, за которым я должна была шпионить. Всё изменилось. Я полюбила, родила сына, обо всём рассказала Баязиду и воспротивилась воле Нурбану Султан.
— А после между шехзаде Баязидом и шехзаде Селимом возгорелась война, — добавила Миршэ-калфа, прекрасно знающая эту историю.
— Верно, — печально подтвердила Дэфне Султан. — Её разожгла Нурбану Султан, и, несмотря на старания Валиде Султан и Михримах Султан, они погибли от руки собственного отца. Когда весть о казни шехзаде Баязида достигла Кютахьи, я была сломлена. Но я не знала, что ещё большее горе постигнет меня. Слуги султана Сулеймана явились в наш дворец и задушили шехазде Мехмета, моего сына, у меня на глазах…
Миршэ-калфа и Низис-хатун тяжело переглянулись.
— Эта боль навсегда осталась в моём сердце. Её частично излечил султан Орхан, а после и Баязид. Одного из них я потеряла. Если потеряю и второго, то не смогу жить. Во второй раз я не смогу пережить смерти сына.
Не видя особых причин для этого, Дэфне Султан беспокоилась о будущем своего сына, шехзаде Баязида. Что-то тревожное, будто тяжёлый камень, застыло в её груди.
— Аллах да сохранит шехзаде Баязида, как и вас, султанша, — прошептала Миршэ-калфа.
Её слова частично заглушил глухой кашель султанши, которая после снова устало откинулась на подушки.
— Без меня Баязиду, как светлому и доверчивому человеку, придётся трудно… — выдохнула она, и в серых глазах заблестели сдерживаемые слёзы.
Дворец санджак-бея в Манисе. Покои Гюльхан Султан.
Тем временем в далёкой Манисе, расхаживая по своей опочивальне под взглядом Джихан-калфы, Гюльхан Султан беспокоилась совершенно о других вещах.
— Поверить не могу! — гневалась султанша. — Эта Артемисия стала не только управляющей гарема, но и собирается выйти замуж за Орхана… Мир будто с ног на голову перевернулся!
— Очевидно, она многому успела научиться у Шах Султан, — тихо проговорила Джихан-калфа, боясь навлечь на себя гнев госпожи. — Наш источник сообщает, что эта Эсен очень влиятельна как в гареме, так и в отношениях с повелителем.
— Этот младенец не помеха моему Сулейману! — с ещё большим негодованием процедила Гюльхан Султан.
— Не стоит позволять этой Эсен захватить власть. Не думайте, что она пожалеет вас или шехзаде Сулеймана. Все знают, что случилось с шехзаде Мустафой, когда Хюррем Султан лила в уши султана Сулеймана ядовитые слова. Его казнили, а её сын взошёл на престол.
— Сулеймана не могут казнить! — истерично вскрикнула султанша, едва представив подобное. — Как ты смеешь говорить подобное?
— Я лишь предостерегаю вас, султанша. Пока ещё не поздно, сделайте что-нибудь.
— Подождём. Эсен, возобладав подобной властью, обрела много врагов в самой столице. Быть может, они и без нас расправятся с ней. Всё-таки, она — всего лишь малолетняя рабыня, глупая и наивная.
Греция, где-то в Эгейском море.
Небольшой флот из двадцати пяти военных кораблей с жёлтыми парусами, на которых был изображён черный орел в красной короне, неспешно плыл в тёмно-синих водах Эгейского моря.
Эдже, гордо восседающая в широком кресле командующей, хмуро вглядывалась в тонкую полоску горизонта на стыке серого неба, закрытого тяжёлыми тучами, и синего моря. Морской ветер трепал её длинные тёмно-каштановые волосы, как и ткань её красного длинного платья, сшитого на манер Рейны Дориа. Поверх вульгарного платья были неизменные лёгкие доспехи из чёрной кожи.
Командир Артаферн, стоящий у левого борта качающегося корабля, задумчиво рассматривал её. Вышедший из каюты, Деметрий обратил на это внимание, и, ухмыльнувшись, подошёл к нему.
— В чём дело? — нахмурился Артаферн, когда тот приблизился к нему со странным выражением лица.
— Перед отплытием королева предупредила меня, чтобы я следил за тобой, — не переставая ухмыляться, ответил Деметрий. — Ей известно о том, какие отношения связывают тебя и сеньору Эдже.
— Что с того? — с вызовом бросил Артаферн, и его золотые глаза наполнились раздражением. — А мне известно, какие отношения связывают тебя и саму королеву.
— Осторожнее со словами, — процедил Деметрий, неосознанно коснувшись ладонью рукояти своего меча.
— Насколько мне известно, ты возглавляешь двенадцать рыцарей-гвардейцев королевы Рейны. За ними и следи.
— Я, как и ты, один из командиров. Я — личный советник королевы и стою над всеми вами, даже над сеньорой Эдже. Не дерзи, Артаферн. Помни, кто возвысил тебя и представил королеве.
— Вот и остался быть советовать своей королеве в военном лагере. Что тебе на корабле-то делать?
Ухмыльнувшись над хмурым лицом рыцаря, командир Артаферн вальяжно подошёл к сидящей в кресле командующей Эдже, которая явно наблюдала за течением их разговора издалека.