Возвышение падших

Saltwater Marina

— И как же ты намерена сопротивляться?

Селин Султан, слегка растерявшись, качнула плечами.

— Я не отдам печать и продолжу исполнять обязанности управляющей гарема.

— Не вынуждай меня, Селин, — мягко произнёс султан. — Я всегда был к тебе добр, уважал тебя и ценил, чтобы ты не говорила. Ты была спокойна и миролюбива. Отдай печать, и мы забудем всё то, что ты наговорила.

— Почему ты так обходишься со мной, Орхан? — больше не сдерживая слёз, прошептала Селин Султан. В её тёмных глазах плескалось искреннее непонимание. — Почему

все считают, что мой удел — молчание, покорность и кротость? Я устала быть такой, слышишь? Я устала быть никем…

— Ты продолжишь оставаться никем, пока будешь считать, что это правда, — горячо воскликнул тот, подойдя к жене и обхватив её заплаканное лицо смуглыми ладонями. — Ты — Селин Султан, мать шехзаде Ахмеда и Фатьмы Султан, моя первая наложница и жена, добрая и сильная женщина, которая многие тяготы с достоинством перенесла.

Селин Султан, ещё сильнее заплакав, горько покачала темноволосой головой, а после протянула ладонь, на которой блестела золотая печать. Забрав её с тяжёлым вздохом, Орхан подошёл к столу, и положил печать в шкатулку, а после обернулся к плачущей Селин Султан.

— Возьми себя в руки, — с неожиданной теплотой произнёс он. — Что за глупости — лить слёзы и бунтовать?

— По-вашему, когда я требую к себе хоть какого-то внимания и благоволения — это глупости? Почему же тогда Эсен Султан не считается вами глупой? Она вытребовала для себя всё, что имеет.

— Эсен Султан никогда и ни о чем не просит! — возмутился султан, и от былой теплоты в его голосе не осталось и следа. — А уж тем более, не требует. Она умеет принимать мои милости и умеет отдавать то, что я от неё требую, а именно покорность и достойное поведение, не порочащее моё имя.

— Конечно же… — горько прошептала Селин Султан. — Когда ты влюблён, то эта женщина становится для тебя идеалом и пределом совершенства. Но, как только появляется другая, то она становится недостойной и глупой. Так было со мной, с Гюльхан, с Дэфне… Я знаю, что так будет и с Эсен. Придёт новая женщина, и история повторится. Ты не умеешь любить по-другому, Орхан. Поверь мне, я знаю тебя долгие годы…

— Довольно! — грозно процедил он. — Возвращайся в свои покои.

— Быть свидетельницей всего этого я не желаю, — не менее эмоционально ответила женщина, и по её лицу струились слёзы. — Отошли меня, Орхан! Что мне делать в Топ Капы, униженной и отвергнутой? Я уже натерпелась насмешек султанш династии и наложниц гарема. И с меня довольно всего этого…

— Отослать? — недоуменно переспросил Орхан, но после, ожесточившись лицом, тяжело усмехнулся. — Что же, я исполню твою просьбу. В скором времени ты покинешь Топ Капы и на всю жизнь будешь сослана в Эдирне. А теперь покинь мои покои и собирай вещи.

Поклонившись со слезами на глазах, Селин Султан спешно вышла в коридор, где столкнулась с шехзаде Баязидом.

— Султанша? — изумился он, увидев слёзы на её лице.

Та, не обратив внимания на его слова, ушла.

Нахмурившись, шехзаде Баязид переглянулся с Альказом Беем, стоящим у дверей

султанских покоев, как их хранитель. Войдя в султанскую опочивальню, шехзаде Баязид почтенно поклонился отцу, который выглядел весьма разгневанным.

— Повелитель.

Взглянув на своего сына, султан Орхан хмуро кивнул ему, позволяя говорить.

— Что-то плохое произошло между вами с Селин Султан?

— Это не касается тебя, — отрезал Орхан.

Шехзаде Баязид, поджав губы, кивнул. Он был осведомлён, что если отец пребывает в таком настроении, то лучше его особо не раздражать.

— Вы приказали мне задержаться в Топ Капы. Я пришёл сообщить вам, что хотел бы всё же вернуться в Амасью как можно скорее, так как мама серьёзно больна.

От былого гнева и раздражения на смуглом лице султана Орхана не осталось следа. Нахмурившись, он беспокойно взглянул на сына.

— Что с твоей матерью?

— Насколько мне известно, сильная простуда. Она с постели не в силах подняться.

— Раз так, то, разумеется, отправляйся в путь следующим утром, — понимающе кивнул черноволосой головой султан. — И пусть с тобой поедет мой личный лекарь. Он осмотрит Дэфне Султан и обеспечит её скорейшее выздоровление.

— Спасибо, отец. С вашего позволения.

Шехзаде Баязид ушёл и, задумчиво взглянув на печать управляющей гарема, лежащую в шкатулке, султан Орхан вызвал Альказа Бея, хранителя его личных покоев.

— Слушаю, повелитель.

— Вызови ко мне Фериде-калфу.

Дворец Хюррем Султан.

Пребывая в мрачном расположении, Хюррем Султан без особого аппетита трапезничала в главном холле своего дворца, когда в распахнувшиеся двери вошёл Ферхат-паша. Взглянув на него исподлобья, Хюррем Султан недовольно вздохнула.

Ферхат-паша, невозмутимо опустившись за стол на подушку, принесённую слугами, внимательно оглядел жену.

— Доброе утро, султанша.

Хюррем Султан сделала глоток сладкого шербета из кубка с видом, будто не услышала его.

— Мне жаль, что ваш разговор с повелителем прошёл не так, как вы ожидали, — со скрытым удовлетворением продолжил Ферхат-паша, на этот раз удостоившись тяжёлого взгляда жены.

— Вам вздумалось поиздеваться надо мной? — надменно произнесла она.

— Что вы, султанша? Я всего лишь сожалею о ваших несбывшихся мечтах. Верно, Альказ Бей также расстроен, как и вы.

Вспыхнув в негодовании, Хюррем Султан со звоном отложила ложку на стол.

— Причём здесь Альказ Бей?

— Разве ваш любовник не желал бы сам жениться на вас, когда бы вы развелись со мной, как и хотели? — продолжал издеваться уязвлённый Ферхат-паша, в котором говорила обида.

Хюррем Султан, раскрасневшись от негодования и возмущения, спешно поднялась из-за стола.

— Как ты смеешь обвинять меня в подобном?

— Я видел то, что…

— Если вы скажете ещё одно слово, то уже ничего не сможете видеть, потому как ваши глаза закроются навсегда! — грозно процедила султанша, прожигая мужа ненавистным взглядом.