Возвышение
Шрифт:
Площадь Наказаний Мугакки находилась в северной скале на пятом уровне. Это была квадратная пещера по площади раза в два больше главного зала купален. Здесь легко поместилось около двухсот граждан, желающих лицезреть суд, а также Великого Вождя. Чалла лично присутствовал во время процесса, ибо происшествие взбудоражило весь город. Слухи ползли самые разные, но всё сводилось к одному: иноземный колдун устроил настоящую мясорубку в пещере с горячими источниками. Десятки жертв, повреждения скалы, задевшие соседние уровни и почти полное
Волка, закованного в цепи ввели на зал. Он был одет в лёгкие штаны и серую рубаху, которую ему выдали после заключения. Количество Стражей в помещении было удвоено, а шаманы находились в полной боевой готовности. Всё снаряжение Тома осталась в купальнях, и сейчас он чувствовал себя весьма неуютно, хотя, может виной тому были цепи.
Том встал перед пятью каменными тронами, которые стояли полукругом в центре. На самом большом из них сидел сам Великий Вождь. Уголь описывал его как молодого и амбициозного ван-гуанца, едва прошедшего Испытание Вождей, но сейчас перед Волком восседал высокий мускулистый человек в одеждах из паучьего шёлка. На голове его был золотой венок, украшенный орлиными перьями, каждое из которых символизировало очередную победу в бою. От Вождя буквально веяло силой, и это вызывало неподдельное восхищение у окружающих. Том восхищаться не спешил.
Слева от вождя сидел Верховный Жрец с золотым скипетром в руках, а остальные места заняли наиболее влиятельные люди Мугакки, шаманы и советники Вождя.
— Начинаем рассмотрение дела о колдуне и горячих источниках! — объявил один из шаманов.
— Назовись, — голос вождя звучал грубо, в нём чувствовалась неприязнь.
— Волк из Карнахолла, — спокойно ответил Том.
— Северянин, ты обвиняешься в колдовстве, чёрной магии, демонологии и массовом убийстве. Ты вызвал демона в купальнях Мугакки, заставил людей заниматься непотребствами, и закончил своё чёрное дело ритуальным жертвоприношением. Признаёшь ли ты свою вину? — с плохо скрываемой злобой произнёс Великий Вождь.
Том покачал головой:
— Бред. Конечно, не признаю.
Верховный Жрец повернулся к Вождю. Из-за золотой маски не видно было лица, но голос его звучал довольным:
— Он упорствует.
— Десять плетей заставят его быть честным, — сказал Вождь.
— Даже так? — поднял брови Том. — И так работает правосудие в Мугакке? Я думал, это будет справедливый суд.
По толпе пробежался ропот.
— Разве убийца заслуживает суда? — спросил шаман справа.
— Тогда к чему вся эта показуха?
— Твои слова оскорбляют Вождя, — воскликнул Верховный Жрец.
— Ты оскорбил Богов, но почему-то тебе это сошло с рук, Харрум, — оскалился Волк.
Люди вокруг испуганно вздохнули. Поднялся шум, кто-то требовал немедленной казни, другие считали, что иноземцу нужно дать слово. Вождь Чалла поднял руку, и звук рога разнёсся по пещере, заставляя всех умолкнуть.
— Довольно. Я выношу смертный приговор, —
— Погоди, Зуум, — поднял руку вождь.
Он посмотрел на Волка и сказал:
— Жрец Харрум оставил этот мир во времена наших дедов. Перед тобой Верховный Жрец Зуум.
— Нет, — твёрдо сказал Том. — Жрец Харрум зачаровал горячие источники, он призвал демона Балтамола, который питался похотью людей все эти годы, даруя жрецу вечную молодость. Я уничтожил демона, рискуя жизнью! Люди погибли, я признаю. Я не мог спасти всех. Но скольких Балтамол мог бы погубить, если бы и дальше оставался там.
— Чушь! — крикнул Жрец, ударив своим скипетром об пол.
Толпа снова загомонила, а Волк обратился к Чалле:
— Не меня вам нужно судить.
— Как смеешь ты обвинять Верховного Жреца? — возмутился один из шаманов. — Твоя клевета отравляет мой слух! Я выношу смертный приговор.
В голове раздался голос Корвуса:
— Двое из пяти. Дела плохи. Не пора ли нам сваливать?
— Харрум должен ответить за всё. Как же мне их убедить? — в отчаянии спросил Том.
Он лихорадочно пытался что-то придумать, оставаясь невозмутимым внешне, но понимал, что этот суд уже проигран.
— Пусть жрец снимет маску, — предложил Корвус. — У каждого жреца на лбу нанесена татуировка с его именем на старом ван-гуанском языке. Это нужно для совершения обряда погребения, когда жрец покидает этот мир.
Волк нехорошо ухмыльнулся и сказал Вождю:
— Если Верховный Жрец отрицает вину, пусть докажет, что я не прав. Пусть снимет маску. Его имя нанесено на лоб, того требуют ваши обычаи. Если я окажусь не прав, то я приму приговор.
— Ты в своём уме? — в голосе жреца послышалась тревога. — Никто не смеет требовать от меня такого. Моё лицо принадлежит лишь Арриману!
Чалла посмотрел на Тома и сказал:
— Ты слышал. Жрец не может снимать маску, иноземец. А у меня нет причин верить тебе.
— Кроме одной, Вождь Чалла, — заметил Анк. — Мой наставник говорил, что народ всегда считал твоего отца мудрым и сильным вожьдём, и что ты пошёл в него. Неужели ты готов обречь на смерть невиновного?
Толпа между тем бушевала.
— Убить колдуна! Сжечь! Предадим его огню! — кричали люди.
Вождь снова дал знак людям успокоиться и задумчиво посмотрел на Волка.
— Мои люди велят тебя казнить, северянин. Твои обвинения против Верховного Жреца не имеют под собой оснований.
— Тогда пусть решит поединок! — выкрикнул кто-то.
Толпа расступилась, а вождь посмотрел на незнакомца. Том тоже обернулся. Он никогда раньше не видел этого человека. Одежды из серой ткани, чёрный жилет с нашитыми пластинами из металла и плащ с капюшоном.
— Я слышал, суд поединком священен. Киньте его на арену, в чём проблема?
Вождь задумался.
— Возможно, это выход. Как считаете? — он повернулся к шаманам.