Вперед в прошлое 11
Шрифт:
Я проверил кухонные шкафчики на предмет наличия круп: гречка, рис, мука, горох, соль, сахар — все есть. В холодильнике обнаружилось молоко и синие куриные окорочка. Оставив пятнадцать тысяч под банкой сахара, я велел сказать об этом Лидии. Надеюсь, все у нее с усыновлением хорошо.
После ливня грязища была по колено, по небу бежали пузатые тучи, и мопед я решил не брать. Поеду на охоту за Хмырем с парнями на автобусе, перехвачу Бузю, и пусть показывает, где ошивается малолетний рэкетир.
Мы условились выдвинуться на автобусе, который идет в три двадцать пять,
В грязи измазался весь, на ботинках налипли лепешки, брызги от грязи летели аж на косуху, потому пришлось спуститься к речке, чтобы отмыться.
Думал я о детях. Точнее, о будущем, когда они взрослеют в тепличных условиях, на входе в школу стоит охрана, детей отдают только в руки родителям. Сейчас если за первоклашкой, который проучился месяц-два и уже запомнил дорогу домой, приходят родители, то его заклевывают другие дети как маменькиного сынка.
В порядке вещей, когда младшие школьники сами приходят домой, разогревают себе еду, ждут родителей с работы. В будущем будет считаться чуть ли не преступлением, если оставить семилетку дома одного. Сложно представить, что настанет такое время, когда всякие неврозы и депрессии станут встречаться так же часто, как нарушение осанки.
На остановку я пришел минута в минуту, и автобус поехал собирать друзей. Возле школы сел Илья, чуть дальше — Кабанов, в Верхней Николаевке — Димоны. Рамиль помогал родителям на рынке и должен был присоединиться к нам там. Мы ничем не рисковали, центр — нейтральная территория, заводским туда сложнее добираться, чем нам.
Автобус был полупустым, и гармошка оказалась в нашем распоряжении. У каждого было по пруту арматуры. Чтобы не привлекать внимание, мы собрали их в кучу и обернули старой наволочкой.
— Мы как дачники с этой фигней, — сказал Кабанов. — Ну, с саженцами всяких вишен, персиков.
— Пороть Хмыря будем розгами! — выдал Илья, и все покатились со смеху.
Возбужденные и нервные, мы грянули смехом, просто чтобы сбросить напряжение. Пассажиры автобуса — и мужчины, и женщины — посмотрели осуждающе. Я и сам таким был. Гогочущие подростки казались мне враждебными, а поскольку мои ровесники кучковались или здесь, на круге гармошки, или на задней площадке, чтобы не сталкиваться с ними, я всегда входил в переднюю дверь, а теперь сам возглавил группировку и сею страх и ужас. Никто ведь не знает, что мы — скорее тимуровцы, просто подростки — по природе своей шумные, с возрастом гормоны поутихнут, и пройдет.
Я задумался, где же грань, почему мне комфортно среди этих людей, а среди тех же алтанбаевцев я будто по минному полю шагаю. И ведь взрослый я воспринимал людей так же: свои, с ними в огонь и в воду, и чужие, с которыми расслабляться нельзя. Что это? Застарелая социофобия или чутье? Может, тот я тоже чуял человеческое нутро, потому в его-моем окружении никогда не было гнилья и подстав? Наши дружески подтрунивают, никого не унижая. Гопота проверяет на прочность. Чуть зазевался — шакалы уже глодают твои косточки.
На конечной
— Помните, как выглядит Коля? — спросил я, Илья кивнул, все замотали головами.
— Ясно, — кивнул я. — Значит, Димоны — со мной, прочесываем эту сторону. — Я махнул рукой на юго-запад. — А вы, начиная с автостоянки у входа на рынок, двигаетесь на север вдоль трассы.
— Встречаемся где и когда? — спросил Илья, глядя на наручные часы.
Я достал свои из кармана рюкзака. Было почти четыре вечера.
— В полпятого возле администрации.
— Э, а оружие разделить? — спросил Рамиль.
— Если находите Колю, ведите его на место встречи. Сами ни во что не ввязывайтесь. — Я в упор посмотрел на Рамиля. — Узнаю о самодеятельности — придушу. Дело опасное. Решение принимаем коллективно. Поняли меня?
— Че ты пялишься? — взбрыкнул Рам. — Поняли!
— Тогда приступаем, — распорядился я, и мы разошлись.
У моей группы было больше шансов найти Бузю, потому что севернее рынком жизнь была фрагментарно, по сути, им следовало прочесать только одну парковку, в то время как нам — парковку возле администрации и дорогу, где оставляли машины желающие попасть на рынок, а также параллельную ей центральную городскую трассу.
Бузю и паренька его возраста я обнаружил на плитах, где подкармливал Свету и Ваню. Парни сидели на картонках, поджав ноги, ели пирожки и запивали их кока-колой, а вокруг бурлил, гудел рынок. Кричали зазывалы, прямо из багажников колымаг продавали вещи. Хрупкая девушка, стоя картонке, что-то меряла, обернутая полотенцем, которое держала пожилая упитанная армянка.
Увидев меня, Бузя просиял и помахал рукой. Подавился, пытаясь проглотить пирожок. Напарник похлопал его по спине.
— Здорово, парни! — Я пожал руки мальчишкам, оперся о плиты.
Димоны стояли поодаль и молчали, они были больше для количества, особой активности я от них и не ждал.
— По делу? — перешел к сути вопроса Бузя.
— Мне нужен Хмырь, — сказал я. — Где его найти?
— Его не зовут, он сам приходит, — просипел напарник Бузи. — Обычно в три дня. Но его уже давно не было. Надеемся, что подох. — Парень сплюнул под ноги.
— Как давно его нет? — насторожился я.
— Ну, они не каждый день нас щемят. Бывает, день, два их нет. Вот уже три дня точно, — ответил Бузя. — Да, Бес?
— Угу. — Веснушчатый белобрысый паренек по прозвищу Бес шумно почесался.
— А живут они где? — спросил я.
— Да везде. Где найдут лёжку, там и живут.
Бузя сказал:
— Летом — с нами на трубах. Потом дом нашли брошенный, но он, кароч, вроде сгорел. Теперь хрен знает, где они. То на вокзале тусуются, то возле порта. Ищут, у кого чего подрезать.
— Ага и с нами иногда тусили. Потом — ураган, дом совсем развалился, и все. Хороший был дом, возле моря прям. Если б непонятный чувак одеял и шмотья не принес, подохли бы все от холода.