Вперед в прошлое. Возвращение пираньи — 2

Бушков Александр Александрович

— Кое-кого страшно интересуешь, конечно, — сказал Лаврик. — И не только иностранную агентуру. Никаком это не секрет. Всего-навсего местная специфика. Можно сказать, коловращение жизни. Они все тут друг за другом шпионят, и военные, и цивильные. Авось удастся раздобыть что-нибудь интересное, которое позволит увеличить именно свое влияние, а конкурента припачкать, новые ассигнования выбить — и прочие насущные бытовые потребности. Я тут с самого начала занимался не только флотскими делами, и даже в первую очередь не ими. Вот мне армейская контрразведка и начала своих шлюшек подкладывать. С тобой чуточку по-другому обстоит. Твои дела — чисто флотские, да к тому же пребывающие под личным контролем президента. Вообще-то именно по этой причине и военные, и цивильные с удовольствием тебе своих гадючек подсунули бы. Но флот не дремлет. Да и я кое с кем у них поговорил. Ты еще собирал чемодан в России, а тебе уже Белку определили

без малейших задач на шпионство. Смекаешь? А вообще, мою гадючку еще ждет неприятный сюрприз. Флотские — народ находчивый. Когда я им рассказал, кто такая и чем у меня в номере мусорит, они разозлились и натолкали ко мне в номер своих мини-камер. И уже прилежно отсняли несколько хороших порнофильмов. А она, между прочим, не стукачка со стороны, а штатный сотрудник из рядов, с лейтенантскими погонами. Карьеру делать жаждет. Дальше — сам понимаешь. Придет к ней кто-нибудь обаятельный, покажет пару пленок и вежливо растолкует, что они могут на порносайтах появиться, а кадры из них — в мужских журналах С комментариями вроде: вот как в свободное время за хорошие денежки подрабатывают на стороне лейтенанты военной контрразведки женского пола. С указанием ее настоящей фамилии и звания. Она ж, сам понимаешь, в жизни не сможет вякнуть, что это она задание выполняла. И даже если ее шефы прекрасно поймут, что это подстава, все равно оборвут погоны и выкинут — за то, что засветилась. В самом лучшем случае загонят куда-нибудь в жуткую дыру, среди обезьян осведомительную сеть налаживать. Без малейших карьерных перспектив. Так что сто шансов из ста за то, что моряки из нее сделают свою стукачку в родном ведомстве. Она девка вообще-то умная, прикинет хрен к носу и быстренько поймет, что надо выбирать. Вот так они тут и живут, дружно и весело, все Отечеству служат, только каждый на свой манер...

Мазур покрутил головой:

— Уважаю я тебя все-таки, шпион старый. Мозги у тебя прежние...

— Да вроде не заплесневели еще, — скромно сказал Лаврик. — Ну ладно, потрепались о пустяках, давай о вещах посерьезнее. Зря ты все-гаки к Эчеверрии сунулся. Себе же хуже сделал, уж извини старого друга за откровенность... Скажешь, я неправ?

Мазур внимательно посмотрел на него и сказал убежденно:

— Ты все знал, стервец этакий. Давно уже. И молчал.

— Ну, знал. Ну, молчал, — без всякого раскаяния согласился Лаврик. — Потому что, как сказал мудрый пророк Экклезиаст, во многом знании многие печали. Не сунься ты туда, мог бы думать, что Ольга жива-здорова и даже, может быть, генеральствует где-нибудь. А для сына ты человек чужой, он другого отцом считает, и грех его в этом разубеждать... Себе же хуже сделал, добавил лишний рубец на душу, а она у тебя и так изрубцованная... Ну как, зла на меня не держишь?

— Честное слово, нет, — глядя в стол, сказал Мазур. — Во всем, что ты сказал, есть своя правда, отрицать это было б глупым упрямством. Только вот что... — он поднял глаза и заговорил с нескрываемым вызовом: — Я прекрасно понимаю, что не имею права рассказать парню правду — от нее все будет только хуже. Но вот побыть с ним денек, ничего не рассказывая, я, по-моему, имею полное право. Он ничего не заподозрит. Все железно замотивировано: отец его попросил показать старому другу матери достопримечательности столицы. Эчеверриа, разумеется, в курсе. И ничего не имеет против, умный мужик, все понимает. Так что, если для меня сегодня нет никаких поручений...

— Да никаких, — досадливо поморщился Лаврик. — Хозяйство ты принял, ознакомился с ним вдумчиво. Текучкой будет заниматься Грандовский. Здесь, кстати, многие из высокого начальства так и поступают: появляются на службе, лишь когда возникнет необходимость в их личном вмешательстве. А в остальное время со всем отлично справляется толковый зам. И это, по-моему, вполне целесообразно: если генерал или адмирал будет просто-напросто тупо отсиживать штаны в кабинете, никакой пользы для дела от этого не получится... Валяй, осматривай достопримечательности хоть до посинения. Я бы на твоем месте этого делать не стал, но хозяин - барин... А вот завтра вечером, друг милый, полетишь в командировку. Пора немного поработать. Именно что немного, но серьезно...

Мазур не испытал ничего, кроме откровенного облегчения: наконец-то что-то стало проясняться, явно замаячила впереди настоящая работа, а не просиживание штанов в роскошном кабинете, где он, есть сильные подозрения, был не более чем декоративной фигурой, в первую очередь предназначенной служить вывеской заведения для кое-каких иностранных разведок...

И он уже деловито, как много раз до того в самых разных уголках света, спросил:

— Какие будут вводные?

— Самое забавное — необременительные и где-то откровенно приятные, — усмехнулся Лаврик со знаменитым своим мнимым простодушием. — Завтра вечером летишь на курорт Тукуманья, конкретнее —

на пляжи Баррадилья. Не рейсовым — самолетик будет наш, небольшая, но шустрая птичка. Паспорт возьмешь местный — там, естественно, не написано, кто ты такой. Ну, правда, в номере и серии есть определенные секретки, чтобы полиция или кто другой любопытный сразу поняли: к этому мужику вязаться не следует. Номер в хорошем отеле обеспечим. Можешь взять Белку, она будет только рада. И вот что... — он задумчиво наморщил лоб. — Можешь пригласить и Кирилла. Вместе с его девушкой — есть у него девушка, и там все вроде бы серьезно. Так еще убедительнее: развеселая компания небедных туристов, представительный сеньор с молодой подругой, парень с девушкой... В самом деле, хорошая идея...

— И что мне там делать? — спросил Мазур. — Ясно ведь: коли уж ты отправляешь такую компанию, боевых не предвидится.

— Конечно, не предвидится, — кивнул Лаврик. — Я же не вурдалак, чтобы прикрывать тебя посторонними людьми, сроду за мной такого не водилось... делать ты — и все остальные тоже — будешь то, что обычно и делают на курорте: пляж, танцы вечером, рестораны и что там еще есть... Вот только одновременно будешь изучать местность. Мне нужно, чтобы ты заранее своими глазами присмотрелся к району, где, возможно, в скором времени придется работать. Уже без посторонних, только свои... Одним словом, классическая рекогносцировка. Ты их в жизни кучу провел, дело насквозь знакомое.

— Да уж... — сказал Мазур. — Значит, будет работа? И связана она, я так думаю, с одним-единственным обстоятельством...

— Догадки пока что оставь при себе, — сказал Лаврик без всякого раздражения. — То, что ты будешь там работать, еще не факт. До этого придется провести парочку блиц-акций... и вот если они не сладятся, тогда не останется ничего другого, как работать в море. Но если хотя бы одна из двух удастся — уже хорошо. Ну, об этом мы поговорим, когда вернешься. Пока что твоя задача — присмотреться к району. А до того изучишь эту нехитрую премудрость...

Он убрал свою хитрую машинку в кейс, а взамен вынул оттуда несколько листов, положил их перед Мазуром. Мазур моментально определил, что перед ним: для моряка с его стажем не опознать с первого взгляда лоции было все равно, что жокею не узнать седло.

— Что-то маловато... — сказал он, видя, что лоций всего четыре-пять.

— А больше тебе и ни к чему, — сказал Лаврик. — Все побережье нас не интересует — только три с лишним километра пляжей Тукуманьи. Когда поедешь в город, брось их в стол. Лоции совершенно общедоступные, никаких «секретных фарватеров». В совершенно гражданском магазине куплены. Есть тут, в столице, такой «Парус» — магазин в три этажа, набитый всевозможной литературой для гражданских моряков, рыбаков и яхтсменов. Кстати, лоции можешь взять с собой на курорт. Никто ничего не заподозрит; богатенький буратино собирается завести яхту и заранее озаботился лоциями. Обычное дело для тех мест. Только вот что... Будь готов к неожиданностям. На второй или третий день вашего там пребывания на пляже случится шумная, но совершенно безопасная заварушка. Будь к этому готов и смотри в оба — мне интересно будет твое мнение как профессионала, насмотревшегося подобного. Это гораздо полезнее, чем посылать кого-то из мальчиков, да и ни к чему тебя дублировать, у тебя по любому лучше получится. Может быть, и на третий день... Честное слово, не знаю точно.

Мазур сказал с сомнением:

— Но ведь если заварушка...

Лаврик поморщился, словно от целого лимона откусил:

— Я же говорю: не делай из меня вурдалака. Заварушка получится шумная, но абсолютно безопасная, даю слово. Никому даже в задницу из рогатки не выстрелят. Существуй хоть малейшая опасность, я бы ни за что не отправил бы с тобой ни Белку, ни Кирилла с его девчонкой. Кстати, оружие не бери, оно тебе там будет совершенно ни к чему...

Вот последняя фраза Мазура и заставила поверить Лаврику окончательно...

— А потом? — только и спросил он.

Лаврик ухмыльнулся:

— А потом ты сам поймешь, что делать. Что все будут делать, то и ты. Ты уж извини, что я от тебя кое-что скрываю. Мог бы рассказать подробно, но мне нужен именно незамутненный взгляд со стороны ничего не подозревающего человека. Так тоже бывает, сам знаешь.

— Знаю, — проворчал Мазур. — Что ты опять придумал, аспид хитромудрый?

Лаврик ответил с невиннейшей улыбкой:

— А с чего ты взял, будто это я что-то придумал? Как будто это я все на свете хитрое придумываю. И без меня от любителей не протолкнуться, — он встал и подхватил кейс. — Ну, все, я пошел. Если парень с тобой полетит и девчонку возьмет, звякни мне при первой возможности. Чтобы я заранее знал, сколько номеров заказывать. Это вам с Белкой одного будет достаточно, никто не удивится и коситься не станет, а у твоего парня барышня из очень хорошей семьи, да и молоденькая совсем, им приличия соблюдать необходимо...