Вперёд в СССР!
Шрифт:
— Ты выступаешь?
Оля кивнула.
— Ага. В ансамбле народных танцев. У нас даже первые места есть. Может, через год на всесоюзные соревнования отправимся.
— Круто. Надо будет и мне как-нибудь сходить посмотреть.
— Один раз ты был. Не уверена, что тебе понравилось.
— Обязательно понравится.
— Сходим к фонтанам? — предложила девочка. — Это туда, — она указала направо.
— Конечно. Веди.
Вскоре мы вышли на площадь, вымощенную красной и серой плиткой. По обе стороны тянулись облицованные чёрным мрамором фонтаны, сделавшие бы честь даже Петергофскому
— Вечером тут ещё и подсветка включается, — сказала Оля. — Очень красиво. А вон там сцена. На ней мы тоже однажды выступали. На Первомай. В прошлом году.
Гуляющих было много. Мамочки с колясками, влюблённые парочки, любители скейтов и роликов, моноколёс, гироскутеров и самокатов — все собрались здесь, буквально заполонив пространство.
От воды ветерок приносил брызги. Скамейки были заняты. Сидели даже на постаменте, служившем основанием для огромной скульптуры нынешнего правителя Союза. Одетый в костюм-тройку и пальто до колен, он глядел вдаль, держа на ладони вытянутой руки окружённый овалами шарик. Видимо, подразумевался вклад вождя в развитие мирного атома. Подойдя ближе, я увидел, что постамент украшают чугунные барельефы с символическими сценками из жизни советского человека: пионеры, солдаты, небесные и обычные корабли, менторы, открывающие портал, рабочие и убирающие урожай колхозники.
На краю площади я заметил лоток с мороженым.
— Как насчёт съесть по стаканчику? — спросил я сестру, указав на него.
— О, давай!
Продавцом была полная женщина в белой шапочке и со значком почётного работника торговли на груди.
Я выбрал шоколадный вафельный, а сестра — пломбир.
— Приятного аппетита, — улыбнулась продавщица. — С вас три рубля и две копейки.
Сначала я решил, что ослышался, но затем сообразил, что цены с учётом инфляции, по сравнению с теми, что были в моём мире во времена СССР, поднялись примерно в восемь раз.
— Можешь часами расплатиться, — подсказала Оля, решив, что я не знаю, что делать.
— Часы-то дороже, — не въехал я сходу. — Да и вряд ли их примут.
Продавщица весело рассмеялась, словно я удачно пошутил.
— Да нет, — схватила меня за запястье сестра. — Просто приложи их, глупый!
Она прижала часы на пару секунд к терминалу, который пикнул и показал на экране, что оплата произведена. До чего дошёл прогресс, однако!
— Спасибо, — кивнула продавщица. — Приходите ещё.
Мы двинулись вдаль, выходя с площади. На газонах виднелись школьники в белых рубашках и красных галстуках. Одни закапывали в землю саженцы, другие подстригали кусты. Вожатая в юбке выше колен и белых гольфах следила за ними, поглядывая время от времени в смартфон. Чуть дальше ехала жёлтая поливалка, смывая с тротуара пыль.
— Слушай, — начал я, решив порасспросить сестру кое о чём, раз уж выпала такая возможность. Не всё ж по ОГАСу ползать. Да и молча идти такое себе времяпрепровождение. — Ты же была в музее интеронавтики, так? Помню, рассказывала, как вас от школы водили на экскурсию.
Девочка кивнула.
— Ага! Круто
— Вам про другие миры что говорили? Вот про орков, например. Они же, вроде, за нас?
— Конечно. Только правильно говорить «гратхи». Это они сами так себя называют. Орки — это из книжек всяких. Они злые, а гратхи нормальные. Ну, то есть, сейчас уже нормальные. После того, как приняли социализм, у них многое изменилось. Повезло им, что именно мы до них добрались. А то ведь могли и капиталюги портал открыть. Правда, они всё равно туда лезут. Пытаются на свою сторону гратхов перетянуть. Да только не выйдет у них ничего, потому что правда за СССР!
Ну, похоже, тест Оля пройдёт нормально, — улыбнулся я мысленно.
— Там очень жаркий мир, — продолжила девочка, откусывая мороженое. — Много пустынь. В музее показывали видео. Прямо океан песка! Прежде гратхи были кочевым народом, цивилизация у них не так давно появилась. Но мы им вовсю помогаем.
— Строить светлое будущее?
— Ага. И настоящее тоже.
— И что, прямо все орки стали сразу коммунистами? — спросил я.
— Нет, конечно. Так не бывает. Некоторые вожди ещё держатся за феодализм, но их быстро завоёвывают советские гратхи. Скоро всех ре-ак-ци-о-не-ров, — по слогам выговорила Оля, — победят, и настанет у них эра процветания. Так сказал Василий Степанович. Это историк наш.
— Понятно. Здорово. Слушай, а волосы у них реально красные или это в честь коммунизма?
— Ну да, — кивнула Оля. — Сначала это у них считался цвет битвы, а теперь красят, чтобы показать, что прогрессивные. Правда, от реакционеров всё равно не отличить, — хихикнула девочка.
— А зачем нам с ними… союзничать? — спросил я осторожно. — Этого вам Василий Степанович не говорил?
— Говорил, а как же? Гратхи занимаются скотоводством. Правда, животные у них странные. Пустыня всё-таки. Но мясо вкусное. Кроме того, ведётся добыча ископаемых, строятся железные дороги, плотины для озеленения земель и развития сельского хозяйства.
— Видимо, благодаря нам? — улыбнулся я.
Сестра кивнула.
— Конечно, — сказала она гордо. — Без СССР гратхи так и кочевали бы между своими крошечными городками. Теперь-то они, правда, больше стали. Но всё равно не такие, как у нас. До Москвы им далеко.
— Кто бы сомневался. А одарённые у них есть?
— Есть, — Оля сунула в рот последний кусок пломбира, так что пришлось дождаться, пока она его прожуёт. — Шаманы называются.
— Шаманы? Это которые с бубнами?
— Не знаю. Таких не видела.
— А… религия у них есть? — спросил я осторожно.
— Нет, конечно! — девочка даже фыркнула. — Советский человек… или гратх в такие вещи не верит. Это всё происки капиталистов, чтобы народ в повиновении держать. Гратхи давно разрушили свои капища и отказались от поклонения выдуманным богам. Теперь их девиз: «Орк — звучит гордо!».
Я чуть не поперхнулся мороженым.
— Серьёзно?!
— Конечно. А что?
— Нет, ничего. Это вам историк всё рассказал?
— Ну, да. И по телику я видела. Пойдём туда? — девочка указала на небольшой сквер, усаженный деревьями. — Посидим в тенёчке, а то жарко очень.