Вперед в Ссср
Шрифт:
В иной истории они оказались в тени контейнеровозов, бывших более универсальными. Ведь где большой грузооборот (а без него, и изощряться не надо) там всегда есть и развитая сеть железных и автодорог. Даже если разгружать в порту вроде Антверпена - работать с контейнерами проще, с доставкой прямо до двери получателя. Но в советской Арктике, все порты вдоль Севморпути - Амдерма, Диксон, Тикси, Певек - стоят как раз в устьях рек, и нет иных дорог рядом, и навигация коротка, так что задержка с разгрузкой критична, и получателем может быть какая-нибудь метеостанция или гарнизон на острове в архипелаге Новая Земля или Северная Земля, где нельзя принять большое судно, но наличествует хоть какой-то причал. Так что работать в режиме, прошел в одну сторону, сбросив груз
У нас в иной истории был построен "Севморпуть" в 1988 году. И должен быть заложен второй - но после проклятого девяносто первого года, заказ был отменен, а первенец несколько лет работал на трассе Мурманск- Дудинка, затем его хотели вывести из эксплуатации, "за отсутствием работы", и чем закончилось, не знаю (прим. авт - в связи с провозглашенной Путиным программой освоения Арктики, "Севморпуть" в 2013 поставлен на модернизацию, в 2016 введен в строй и работает, обеспечивая "северный завоз"). 68 тысяч тонн, при мощности почти в 40 тысяч лошадей - для СССР 1950 года это было слишком, в проект было заложено 21 тысяча тонн при одном "воронежском" реакторе. У нас не было свободных верфей под такое - ну что, геноссе, беретесь?
Работать немцы умели! Корпуса собрали в рекордный срок - два судна, "Карл Маркс" и "Фридрих Энгельс" были готовы также к лету пятьдесят первого, реакторы наши, все остальное сделано в ГДР. Обошлись нам оба "вождя-основателя" каждый в цену как полтора крейсера "68-бис" ("Ленин", чуть больше двойной цены крейсера). Учитывая что этих крейсеров для советского ВМФ за те же годы построили тринадцать, то нельзя сказать, что "атомная" программа ввергла советскую казну в чрезмерные расходы. Не ледоколы - но корабли ледового плавания, с мощными машинами, ледовым поясом, и ледокольным форштевнем. Самостоятельно могут идти через лед толщиной до одного метра, а с ледоколом - сквозь любой, хоть многолетний арктический.
И этим кораблям не предполагалось стоять без дела! Перевозки народнохозяйственных грузов от Мурманска на Дальний Восток и обратно пока еще были эпизодическими - но шел регулярный и увеличивающийся грузопоток из Норильского промышленного района, по Енисею и западному сектору Севморпути. Большие средства вкладывались в развитие северных портов, в гидрографическое обеспечение. Работали научные экспедиции на побережье и островах. Строились военные объекты - радиолокационные станции, аэродромы. Велись геологоразведочные работы - информация об огромных нефтегазовых богатствах Тюмени, Ямала, арктического шельфа вызвала интерес в Москве на самом верху, и пусть пока добыча обойдется дорого, и хватает для нужд СССР нефти Баку, Поволжья и Маньчжурии - но рост потребности в ней был уже заложен Госпланом в следующие пятилетки. И появление в Советской Арктике сверхмощного ледокола, а также грузовых судов нового типа, означало улучшение транспортного обеспечения в разы, если не на порядок.
Переход кораблей на Север, летом 1951 года, проходил в большом беспокойстве. Были сведения, что американцы что-то замышляют - предположительно, от атаки "неопознанной" подлодки, до мин по курсу (в Балтике старые мины времен войны вылавливали еще в шестидесятые). В обеспечение перехода были включены новые эсминцы "Острый" и "Озорной". Но в Северном море (зона господства британского флота), англичане и американцы могли легко собрать куда большие силы.
– А если привлечь ваш корабль?
– спросил меня Кузнецов.
– Привлечь можно - отвечаю я - но риск учтите. Там глубины - атомарине будет тесно, как слону в бочке. Зато обнаружить ее легко. Я бы на месте американского адмирала, о таком узнав, и на "вождей" бы рукой махнул, ради более ценной добычи. Как минимум, записать акустику, "портрет" цели, пригодится в будущей войне. Ну а при благоприятных условиях, и атаковать могут, после дипломаты отпишутся. С середины Норвежского моря легче - там уже наши базы недалеко, и так прикрытие обеспечить можно.
– Значит, американцы бросятся на охоту?
–
Как наша разведка доводила до вероятного противника "утечку информации", мне неизвестно. Наша "моржиха" К-25 в назначенный день вышла из Полярного на плановые учения в Баренцевом море. Когда же "Ленин", "Маркс", "Энгельс" и эсминцы вошли в Северное море, рядом тотчас появилась объединенная эскадра - три новейших американских эсминца с самой лучшей гидроакустикой, три британца, также в версии ПЛО, французский эсминец "Вильнев", датский "Виэллемос", норвежец "Слейпнир", голландец "Де Рейтер". Не приближаясь к советским кораблям, они утюжили море вокруг, переменными курсами. Пока ничего не обнаружили - но всем было известно, что заметить "моржиху" очень нелегко, так что отсутствие результата лишь прибавляло охотникам азарта. А советские корабли, будто не замечая суеты вокруг, шли на север, держа скорость пятнадцать узлов. Реяли на мачтах красные флаги - не бело-сине-красные флаги ВМФ. Но по Корабельному уставу, во время боя и в виду неприятеля, на грот-мачте поднимается Государственный флаг СССР, по виду совпадающий с торговым.
На широте Тронхейма появилась советская эскадра - крейсера "Минин", "Чапаев" и шесть эсминцев. И с "Ленина" передали союзникам:
– Спасибо что проводили. Но дальше мы сами. Счастливого плавания.
А "моржиха" так и не появилась.
И после, в рассказе о всей этой истории, западные журналисты будут приписывать одни и те же слова самым разным Чинам, от командующего британским флотом до директора ЦРУ:
– Кажется, русские нас нагло поимели, в этот раз.
Ну, "проблемы негров - шерифа не волнуют". Может быть, кто-то здесь лет через пятьдесят расскажет с литературным даром, как создавался советский атомный флот. И какую роль сыграл наш "Воронеж" - еще в сорок пятом начавший использоваться, подобно штатовскому "альбакору" иной истории: для отработки методики гидродинамичеких расчетов, чтобы выбрать наиболее оптимальную форму корпуса быстроходных подлодок. Нас обвешивали датчиками, измеряющими давление и скорость течения, и мы выходили на полигон. А после данные обрабатывались математическим методом "большого параметра" (тоже, привет из более поздних времен). Первым проектом была торпедная лодка-истребитель, по виду и тактико-техническим данным больше похожа на "проект 671", чем на атомных первенцев той истории, "проект 627", он же "Ленинский комсомол". И очень большое внимание уделялось снижению шумности.
– Может быть, первую серию без ухищрений построим? Главное, чтоб сам принцип отработать, как пойдет?
– Так вы понимаете, что громко шумящая лодка в реальной боевой обстановке, это гроб? Мы не настолько богаты, чтоб тратиться на небоеспособные памятники конструкторской мысли!
Все механизмы на амортизаторах. Покрытие на корпусе. Тщательный подбор гребных винтов - шесть вариантов сменили, чтобы уменьшить кавитацию и "пение". Но результат того стоил! По шуму, атомарина оказалась сопоставимой с дизельной "XXI-бис", идущей в режиме "подкрадывания". Первая пара лодок подняла флаг в пятьдесят втором, когда на Севмаше уже кипела работа над следующими. С учетом немецкого опыта - корпусные секции делались не только здесь, но и в Ленинграде, Кирове, Горьком, Череповце. Реакторы изготовлялись медленнее. А часть оборудования опять пришлось заказывать у немцев!
Командиром первой из атомарин был Федор Видяев - тот, кто первым встречал нас в сорок втором, и благодаря нам, не погиб в сорок третьем - капитан 1 ранга, герой японской войны сорок пятого года. Он выходил с нами на "Воронеже" еще во время охоты на "Тирпиц", прошел у меня школу "белых акул" - и без сомнения, из местных кадров был наиболее готов к должности командира атомарины. Я завидовал ему, узнавая в нем себя, молодого - к сожалению, адмиралы в боевые походы уже не ходят. Удатся ли ему сделать то, что не дозволили мне в сорок четвертом - пройти на атомарине подо льдами Северного Ледовитого океана, от Полярного до Берингова пролива? Чтобы поставить точку в затянувшейся китайской войне.