Вперед в Ссср

Савин Влад

На допрос он попал лишь восьмого, в 17.15. Долговато - хотя, пока милиция с Кем Надо связалась, приехали, забрали. Но все же надо уточнить - могли бы и пораньше. Следователь, капитан ГБ Перепетько И.М. (записано - уроженец Полтавы, в войну служил в СМЕРШ, имеет явные заслуги в борьбе с бандеровщиной), задавал обычные, предусмотренные протоколом вопросы. Якубсон отвечал возбуждено, прозвучало об "ошибках товарища Сталина", разговор пошел на повышенных тонах. И тут конвойный, сержант ГБ Горьковский И.А., с криком, "ах ты бандеровская сволочь!", ударил Якубсона в голову "дубинкой двойной" (как по-уставному называются нунчаки, ставшие в СССР весьма распространенным полицейским инвентарем). Черепно-мозговая, труп!

А что конвойный делал в кабинете во время допроса? В самое время войны с бандеровщиной, так было принято - народ в схронах сидел отпетый, вполне могли и на следака наброситься. Но в данном случае, хотя не видел я пока этого Перепетько,

сильно подозреваю, что капитан, отвоевавший в СМЕРШ, и восемнадцатилетний студентик, это слишком разные категории даже в рукопашке. Умысел, или инерция мышления сработала? Горьковский под арестом, как положено - характеризуется положительно, в РККА с 1942 года, на оккупированной территории не был, ранен под Сталинградом в октябре 1942, после излечения из армии комиссован, с лета 1943 служил в милиции Харькова, странно что абсолютно никаких отметок, ни хороших, ни плохих, в 1950 был направлен в Львов (как товарища Федорова сюда назначили, так он вытребовал массово себе кадры "в усиление"). Родители неизвестны - фамилия Горьковский не от города, который в мое время снова станет Нижним Новгородом, и не от писателя, "буревестника революции", а от трудкоммуны его имени (той самой, в которой Макаренко рулил), бывшим беспризорникам в ней подобные фамилии и давали, раз своя неизвестна. То есть, личных счетов с бандеровцами у тебя нет - да и мужик тридцати трех лет, воевавший и с десятью годами в милиции (и какими - про послевоенный разгул преступности, братья Вайнеры в романах нисколько не врут), должен себя в руках держать, а не срываться в истерику, как барышня-институтка. Если на голову контуженый, то как в милиции служил, такого должны были раньше отсеять, после первого же неадеквата. На допросе, что действовал по чьему-то наущению, отрицает категорически (даже "наигранно", как в особых отметках в протоколе). Ну, если что-то знаешь, придется тебя трясти по-полной, ты уж прости, сам напросился!

Что еще странно. Как водится, все знавшие об инциденте - тотчас же попали под подписку о неразглашении. Но красные гвоздики у памятника Мицкевичу появились уже в ночь на девятое! Вместе с фотографией Якубсона с нарисованной черной лентой в углу - иначе бы милиция и не реагировала, мало ли кто решил свой восторг перед поэтом Мицкевичем выразить? И стали с тех пор хватать на площади молодежь с цветами - причем все задержанные в один голос говорят, что решили выразить свое соболезнование исключительно сами, без всякой просьбы и организации. Что кстати, по психологии может быть и правдой, по крайней мере, в отношении части - вот помню я такое явление будущих времен, как "флешмоб", но все равно информация должна была откуда-то пойти, разобраться!

И агентура среди университетских (уши кровавой гебни), ничего не сообщает! Прежде не раз докладывала о бандеровских кознях - а тут, "не знаем, не видели, пока не установили". Хотя это университет, традиции тайных студенческих братств не Пушкин придумал, в Европе это явление со средневековья существовало, иначе просто не выжить было студиозам на чужбине, в какой-нибудь Сорбонне или Болонье. Причем внутри братств могли существовать еще, для особо посвященных, а бывали и такие, члены которых входили в несколько прочих. Конечно, тут очень много было от игры и пустой романтики - но именно так и начинались всякие там "Молодые Италии", времена марксовой юности, год 1848. Теперь и тут, "Молодая Украина" завелась, с ленинско-коммунистическим приветом? Кстати, а как это со словами "мы не Россия, мы Европа, а они Азия", сочетается, из-за которых Пономаренко нас сюда и прислал? Хотя, если товарищ Сталин провозгласил, "построение социализма в отдельно взятой стране", то у кого-то мозги могли и сюда вывернуться! Это вы зря - когда мы вас разоблачим и вытянем на свет, то рядовым членам, у кого ветер в голове гуляет, вполне можем предложить в наши ряды и колонны влиться, а вот главарям, идеологам, светит строго по закону 58я статья, за подрыв авторитета Советской Власти и призыва к нарушению территориальной целостности СССР. А мы вас непременно поймаем - студентики, это ведь не профи из вражеской разведки!

Но, в своей экзальтации, вполне могут дойти до стрельбы! Тем более, что оружия на руках с войны еще осталось... В этой реальности с личным оружием куда легче - если ты "наш", то трофейный парабеллум вполне могут тебе оставить, лишь номер записав. В деревне, и винтовки дозволены, мосины или немецкие (лично я видел и арисаки, и манлихеры, и прочую экзотику, но к ней с патронами тяжело), лишь автоматическое оружие в частном владении категорически запрещено. И конечно, гранаты и взрывчатка недопустимы - но "Народную волю" помним, еще семьдесят лет назад, как они пироксилин делали, за десятилетие до того, как он даже на вооружение российской армии был принят? А с безопасностью тут хреново - следака с арестованным наедине оставить боятся, а по площади перед Ратушей болтается любой желающий, тут две гостиницы, и "Детский мир", и жилые дома окнами выходят - а если

там кто-нибудь засядет со снайперской винтовкой? Да и смертники с пистолетами, как Гаврила Принцип сараевский вполне могут быть. А если злоумышленники в нашей форме - вижу, военных патрулей и милиции на улицах много, а с взаимодействием у них как? И надо думать, что тем из милиционеров, кто тут на площади часто на посту стоит, лица жильцов этих домов и постоянных посетителей тоже запомнились, чужих заметят?

Так что работаем - будем выжигать измену. Причем за провал спросят с нас, а награды за успех получать будут местные - мы ведь всего лишь, персонал киногруппы (а что с ксивами "опричников", так это большой секрет).

И, даже сам не знаю, хорошо это или плохо - Мария со мной. Расписались мы все же, накануне отлета - после того, как сказала она мне, что трое нас будет, месяцев через восемь. Торжества не было - в загс с нами ездили, за компанию, лишь Юрка с Лючией и Юншен со своими "лилией" и "орхидеей" (а китаяночки уже настолько обрусели, что держатся и выглядят совершенно как "ани лазаревы", только с восточным колоритом, и почти без акцента по-русски говорят). И наш Адмирал меня по телефону поздравил, обещал праздник устроить, как вернемся, как раз и он тогда будет в Москве. В самолете Мария рядом со мной сидела, и с таким счастливым лицом! Сколько мы знакомы, с осени пятидесятого, вот могла бы девушка из 2012 года столько ждать - а тут приучены, любимого и с войны! Сказала что будет пока при Анне - ведь Лючия, ее прежний "адъютант", сейчас на своей первой роли.

А мне тревожно - сам не знаю отчего.

Анна Лазарева.

– Конечно, мы окажем вам любое содействие! Поскольку понимаем важность показать зрителю великую и славную историю Западной Руси. Которая и в те времена была светочем знаний, в отличие от замшелой и реакционной политики русского царизма.

В кабинете ректора Львовского университета, товарища Ивана Никифоровича Куколя (вот любопытно, в иной истории он же был ректором?) как положено, висел портрет Сталина. Бородатые персоны в пенсне и сюртуках смотрели со стен в коридорах. В книжном шкафу краснели корешки полного собрания сочинений Маркса. Не наблюдалось никакой враждебной символики, вроде желто-синих лент и флажков. И не было ничего свидетельствующего о затяжной вялотекущей войне с министерством образования - к которой уже ОБХСС подключилась, до госбезопасности дело пока не дошло.

– Нам нужно лишь некоторое число студентов для массовки - отвечаю я - хотя возможно, что и кто-то из преподавателей тоже сочтет для себя интересным. Поскольку люди на заводах заняты, а в университете до начала занятий еще целых две недели. Этого нам хватит, чтобы снять массовые сцены - ну а в дальнейшем, уже управимся сами. Вас же мы хотели бы просить организовать оповещение. Ну и возможно, какие-то сцены мы будем снимать на территории университета.

– Конечно, можете всецело на меня рассчитывать! Но если не секрет, о чем будет фильм? Я слышал, что-то историческое - тогда возможно, вам будет полезны квалифицированные консультации? У нас на историческом очень сильные профессорский состав, большие знатоки истории этого края.

Ну, может быть. Хотя наш жанр не совсем история, а скорее, историческая фантастика. Или "криптоистория" как называл ее Андрей Валентинов, харьковский писатель-фантаст, в этой реальности еще не успевший родиться. По моему замыслу, вся киномиссия была не более чем инсценировкой, но Пономаренко настоял на своем. Решив заодно подкинуть материал для размышлений западным недругам - фильм был намечен не просто история, а то, что в будущем назовут кинофантастикой. За основу взяли "Похищение Чародея" (видела на компе этот фильм потомков - в целом, понравился), изменив лишь место и время действия. И представьте, в галицко-волынской истории нашелся похожий персонаж!

Юрий Михайлович Котермак, он же Донат, он же Георгий Дрогобыч из Руси. Астролог, врач, философ, библиофил и гуманист эпохи Возрождения, родился в городе Дрогобыче, в 1450 году. Преподавал в Краковском университете, был одним из учителей самого Коперника. Затем ректор Болонского университета, и снова профессор Краковского. Писал предсказания по заказу Папы Римского Сикста IV. В своей книге (издана в Риме, в 1483 году) кроме лженаучного (в угоду Церкви) прогноза, писал также о географии, астрономии, метеорологии, и что населению христианских стран угрожают большие опасности из-за угнетения князьями и господами. А также, что человеческий ум когда-нибудь познает любые закономерности мира. Это вызвало неудовольствие Папы, как раз в том году введшего строгую цензуру всех книг. О последних годах Юрия Дрогобыча известно мало - согласно летописи, он умер в Кракове в 1494 году.(прим.авт.
– личность реальная, все приведенные факты подлинные). Но ведь известно, что в историю записывают то, что угодно господам и Церкви. Тем более, что мы снимаем художественный фильм, должный послужить примером прежде всего для юношества.