Впереди только тьма

Виктор Вражин

Отложив в стопку отказов и второе письмо, писарь выбрал следующее, поколебавшись.

– Письмо из Орфона, Верный. Местные фермеры отказались платить налог церкви. Сообщают о беспорядках и поругании бога с их стороны…

– Адриан, – перебив юношу, настоятель обратился уже к Гофарду. Холода в его голосе было не занимать. – Отправишь туда всех, кого сочтешь нужным. Но не уделяй этой проблеме много времени.

Паладин в ответ только слегка качнул головой в согласии. Здесь было нечего обсуждать. Тем временем секретарь отложил письмо уже в соседнюю

стопку и достал другое. Со стороны у писаря был потерянный вид.

– Да, да, продолжай, – настоятель вспомнил о нем словно о надоедливом ребенке.

– Верный, я не хотел поднимать вопрос этого письма, – слишком неуверенно оправдывался послушник. – Видите ли, оно от архимага Анктуса…

Седые брови настоятеля медленно взмыли вверх. Давно мир не видел столь широко открытых глаз Дранаса.

– Анктус? Этот старый ублюдок? – удивленный голос старика звучал моложе, чем обычно. Верный даже заерзал на своем кресле в возбуждении, которое еще мог позволить в свои годы. – Давно этот сучий сын ничего о себе не заявлял, давно я не видел это бегемотово отродье.

Дранас обычно не скупился в выражениях, обзывая почти каждого богохульным существом. Слова и сейчас полны брани, но его глаза выдавали интерес, будто в них разгорелся огонь. Что обычно читается во взгляде стариков, вспоминающих прошлое? Они вспоминают молодость, полную великих возможностей, какой бы трудной она ни была.

– Ты не волнуйся, продолжай, – ехидно приободрил Верный своего подопечного, заметив его неловкость. – Выглядишь, будто тебя эта бумажка напугала. Чай маги не научились еще через пергамент порчу насылать.

Смех его звучал так, словно прочищали засорившийся дымоход. Эти надрывные звуки вызывали лишь чувство жалости к тому, кто уже отжил свое.

С сомнением в голосе писарь продолжил:

– В письме сказано о пропаже ценных книг и инструментов с приборами. И совсем немного сказано о ситуации с отступниками.

Дранас глубоко вздохнул. Ничего в этом мире не меняется. Всегда будут люди, что отвернулись от учения церкви. Всегда люди будут желать большего. И потому всегда нужна будет сила, которая сможет их остановить.

Верный достаточно много времени провел в своем кресле. Задолго до его посвящения в настоятели, он только и делал, что устранял внутренние угрозы, охотился на еретиков. Он нес слово Пламени, когда зачищал север от повстанцев среди северных эльфов. Мечом своим он разрубал опьяненных магией колдунов. Тогда Дранас думал, что меняет этот мир, каждый день по крупицам. Настоятель уделял время молитве, веря, что все было не зря. Вскоре жизнь его будет совсем на исходе, а он так и не почувствовал, что действительно привнес больше спокойствия в этот мир. Одни враги сменились другими. Отступники всегда были проблемой и до сих пор остаются. Это вечная борьба. Круг смерти и возрождения.

– Сколько людей ему надо на устранение его недоразумения? – проговорил серьезно настоятель. Он вырвался из размышлений, переключаясь на деловой тон.

– Как обычно: отряд Ведомых. Тут даже

подчеркнуто – нужны лучшие из лучших, – писарь позволил себе усмехнуться. Не найдя поддержки в лице настоятеля, монах решил побыстрее избежать неловкость. – Еще здесь пишется, что отступник – очень способный маг и к тому же бывший учитель. С ним ушло около дюжины воспитанников, точной цифры нет, но, по большей части, все они неопытны. Последний раз их всех видели близ Гаспора: останавливались в каком-то кабаке недели две назад и ушли на юг, в сторону леса.

– И откуда же, интересно, они все это знают? – неожиданно подал голос Адриан, молчаливо выжидавший все это время на своем месте за столом. Он перестал облокачиваться о спинку стула, сложив задумчиво руки перед собой. Эта просьба его сильно заинтересовала. Ведь только ему и могли поручить подобное, главному паладину монастыря – Карающему Мечу.

Лицо молодого секретаря исказилось неприкрытым недовольством от того, что его перебили. Думалось, будто юнец слишком возомнил о себе, чувствовал себя всесильным, находясь ближе к настоятелю. Не хватало еще увидеть, как этот писарь лижет Дранасу сапоги. Послушник слишком много времени проводил в этом кабинете, забывая все тяготы монастырской службы, с которыми сталкивались его собратья. Всего нескольких месяцев ему хватило, чтобы поставить Адриана ниже себя.

Проскальзывала мысль о ревности. Кажется, кто-то хотел занять место за центральным столом. А ведь такой неоперенный птенец мог легко расшибиться, упав с высоты.

– Я это к чему, – деловито начал Адриан. Он любил жестикулировать, словно раскладывал по полочкам свои мысли. – Около дюжины учеников – не особо точная информация. Они что там, не могут перекличку сделать? Однако кто, когда и где сунулся в другой город – это знают. Да еще и просит сам архимаг, а не какой-нибудь его советник, что отнюдь на колдунов не похоже. Сами они руки марать никогда не будут.

На него смотрели с подозрительным ожиданием, но Адриан остановился, лучше обдумывая слова. Он всматривался в лицо юноши, которое явно выражало как минимум высокомерие. Как же его зовут, кстати? Имя вылетело из головы. Паладин не часто присматривался к писарю, считая его одним из надежных собратьев. Стоило больше времени уделить окружению Верного. Гофард даже толком не засиживался в кабинете у Дранаса – работы всегда хватало снаружи.

Чуть погодя, воин продолжил, дернув рукой словно отмахнувшись от всех возможных доводов:

– Да и не помню, чтобы они так сразу бежали к нам за помощью. Вечно они ничего не знают, умалчивают. Пока новости о безумных колдунах не облетят страну, никто и не говорит, куда нам стоит податься. Подозрительно все это, не находите?

Особо не вникая в суть сказанного, молодой писарь пожал плечами и повернулся к настоятелю. Тот словно покинул этот мир и сидел с пустым взором, подперев голову руками. Эту неловкую заминку прервал Адриан:

– Все это смахивает на внутренние распри. Не стоит слепо верить каждому…