Вписаться в поворот
Шрифт:
Марк рассказывал мне об истории музыки, о величайших композиторах, а я слушала его с интересом и вниманием. Чуть позже он предложил мне попробовать взять в руки инструмент, и я согласилась. Как я уже поняла, это не так-то и просто! Очень важно следить за тем, правильно ли ты держишь скрипку во имя игры, куда и в каком положении ты кладешь каждый палец… Ужасно сложно. И не задумывалась раньше, что все так строго. Тем не менее, не смотря на все эти сложности, мне было безумно любопытно и хотелось попробовать. Марк, видимо, уловил мой детский интерес и начал меня учить.
Всё думая о ней, я нес какую-то чушь. Говорил первое, что приходило в голову. Если бы я был человеком, уверен — не вымолвил бы и слова, но вампиризм давал мне массу преимуществ. Я на автомате выдавал ей какие-то сведения из глубин феноменальной памяти, а сам
Пытаюсь взять инструмент в руки. Брать-то беру, но как-то не так, видимо, учитывая, что Марк смотрит на меня со снисходительной улыбкой и качает головой. Я меняю смычок и скрипку местами и неуверенно улыбаюсь, на что мужчина утвердительно кивает. Он подсказывает мне на словах, показывает на себе. Как смешно он это делает! И я смеюсь уже над ним. Видимо, оценив мое непонимание, он встает сзади меня и берет мои руки в свои… Я резко перестаю смеяться. Этот запах… Такой знакомый и приятный аромат льда и яблок проникает в мои легкие, пропитывает меня сверху — донизу. И тут я невольно вспоминаю наш поцелуй. Так ярко, как никогда. Воспоминания проносятся перед глазами, словно запись киноленты. Мне становится неловко. Но я ничего не могу поделать с собой, тянусь назад, прижимаясь спиной к обладателю этого чудесного, такого желанного для меня аромата. И я вдруг резко понимаю, что стало причиной того нашего поцелуя. Его запах вскружил мне голову, и я ничего не соображала! Впрочем, сейчас не лучше. Пытаюсь отстраниться, зажмуриваю глаза, качаю головой, чтоб вытряхнуть из сознания этот поистине сногсшибательный аромат. Кажется, немного получается. Мне удается отстраниться от Марка совсем чуть-чуть, но и это — большой прогресс для меня.
— Вот так, Белла, — словно ничего не произошло, говорит мне правитель, и правильно перекладывает мои руки.
— Да, — пытаюсь справиться с эмоциями.
Становится немного легче дышать, хотя приятный яд все еще проникает в меня, и отчасти я ему подчиняюсь. Я вцепляюсь рукой в инструмент со всей силы, будто надеясь обрести в его лице опору. Рука со смычком словно одеревенела, я уже не могу пошевелить ею. Но, нет, вот она, совсем рядом, перед глазами. Медленно осознаю, что это Марк держит мою руку, показывая идеальное положение.
Белла потешается над нами и веселится. У нее совершенно ничего не получается! Теряю надежду и терпение. Встаю сзади нее, чтобы показать, как правильно взять инструмент. Слишком поздно понимаю, что не стоило этого делать. И дело вовсе не в ее аппетитном запахе… Я вдруг осознаю, что практически обнимаю ее, держа за руки. И Белла это понимает: ее сердцебиение ускоряется, она теряет силу в руках. Вся веселость мгновенно исчезает из нее, а на смену приходят внутренняя скованность и зажатость. Белла чуть подается ко мне, видимо, теряя над собой контроль. А я просто стою, замерев, я хочу, чтоб она сама приняла это решение. И она принимает. Через несколько секунд Белла отстраняется от меня, собирается с духом и вновь невысоко поднимает руки. Урок продолжается. Это твой
Я держу ее руки в своих, показываю ей самое идеальное положение рук при игре. Она пытается вернуть самообладание и внутреннее равновесие.
Я немного отстраняюсь и прячу руки за спину, но все еще остаюсь позади нее. Белла явно растеряна и не знает, что делать. Отмечаю про себя, что ее осанка оставляет желать лучшего.
— Не горбись, — говорю ей автоматически и провожу ладонью по ее спине.
Белла ахает, выгибается вперед, пытаясь избежать прикосновения, а потом роняет смычок.
— Прости, я… — пытаюсь оправдаться. Белла не двигается, замерев в одной позе. Кажется, она старается не дышать. Пора с этим заканчивать, — думаю, на сегодня хватит, ты свободна, Белла. Удачной поездки.
— Спасибодосвидания, — нечленораздельно проговаривает она и устремляется вон из комнаты.
Даже не смотрю на нее. Это выше моих сил сейчас. Еще пару мгновений, и она исчезает в дверном проеме. Но не из моих мыслей. Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем я отмираю. Оглядываюсь. Наверное, сейчас уже обед, по крайней мере, если судить по солнцу, что настойчиво светит в окна библиотеки. Я подхожу к месту, где стояла Белла, поднимаю смычок, выпавший из ее тонких пальчиков и кладу его на стол рядом со скрипкой. Белла пристроила ее сюда, прежде чем выбежать. Я усмехаюсь своим мыслям, беру инструмент и выхожу из библиотеки. Нужно чем-то отвлечься, иначе я сойду с ума. Наверное, это хорошо, что Белла уезжает завтра, у нас обоих будет время подумать.
Кое-как прихожу в себя. Марк отпускает меня и делает пару шагов назад. Я пытаюсь самостоятельно правильно взять инструмент, сосредоточившись на обучении. Не знаю, получается у меня или нет, но Марк вдруг одергивает меня, и я понимаю, что ледяная рука касается моей спины. Мне холодно и жарко одновременно. Я пугаюсь этого и невольно стараюсь уйти от прикосновения. Мурашки пробегают по телу, руки начинают дрожать, и я роняю этот долбанный смычок! Еще никто не дотрагивался до меня так, ни один мужчина! И это касание кажется сейчас самым пиком, вершиной того, что может произойти между мужчиной и женщиной. Это гораздо интимнее, чем поцелуй! В голове мешается. Правитель извиняется, а потом просто прекращает урок. Я что-то лепечу в ответ, и неведомая сила просто выносит меня прочь из библиотеки. Я бегу по коридору, как можно дальше от Марка, от его нечаянного, я уверенна в этом, совершенно нечаянного прикосновения и от моей реакции на это. Какое счастье, что завтра я уезжаю проведать Чарли! Целых три недели я не увижу Марка, не коснусь его, не сойду с ума от холодного непередаваемого запаха. Эти три недели как раз кстати.
Я забежала в свою комнату и рухнула на кровать. Как хорошо, что Розали опять где-то пропадает с Каем. Я вовсе не стесняюсь ее и не хочу ничего от нее скрывать. Но я должна для начала сама разобраться, что происходит внутри меня, в моей душе, почему я так реагирую на Марка Вольтури? Я не люблю его, но его вампирский аромат сводит меня с ума и я готова вдыхать его вечно! Что это за непонятная реакция? Значит ли это, что подсознательно Марк уже нравится мне как мужчина? Несколько лет назад я прочла в каком-то женском журнале статью о том, что партнеры выбирают друг друга по запаху. Тогда это показалось мне сущим бредом и нелепицей. А потом Эдвард все уши прожужжал мне, что я — его личный сорт героина. Но только сейчас я вспомнила об этой бредовой статье. Что, если это все-таки не бред? Что, если я уже выбрала Марка? И что тогда делать с тем, что Марк на меня подобным образом явно не реагирует? Я безразлична ему, он относится ко мне, как к ученице!
Так, спокойно, Белла! Ты не любишь Марка Вольтури, он даже не нравится тебе! И ты не выбирала его по запаху. Все это полная чушь! Просто Марк случайно вторгся в зону личного пространства, а для меня это непривычно. Не один мужчина даже не порывался так прикасаться ко мне. Даже с Эдвардом такого не было. Мы просто неуклюже целовались, постоянно прерываясь — Эдвард слишком боялся укусить меня, не сдержаться. Марк — красивый мужчина, а я — неопытная юная девушка, подросток. Нет ничего удивительного в том, что я так отреагировала. Он просто смутил меня, застал врасплох, ничего более. Правитель и сам понял это, и тут же извинился. И это вовсе ничего не означает! Я ничего не должна Марку, а он ничего не должен мне. Стоит забыть об этом инциденте и больше не возвращаться к нему.