ВПЛАМ: Шрамы, что превратились в морщины
Шрифт:
Ияков не знал… Это, правда, было тяжело… Вроде бы это участь слабаков… Но разве это не делает тебя сильнее?
[Ияков: Всё! Хватит!]
Юноша поднялся с травы и сердито топнул ногой по земле. Он не мог терпеть этой тоски – она ужасно его раздражала. Любая боль, любой удар, выстрел, жжение, монстр, чудовище, маг, воин – всё он мог убить, раскромсать и растолоть кулаками. Но что ему было делать с этим ужасным чувством? Что ему было делать со своими чувствами?
[Ияков: ЧУВСТВА!]
Юноша вцепился ладонью в свою грудь и…
[Ияков: …]
Нет…
[Ияков: …]
Делать было нечего, но делать что-то надо было…
[Ияков: Я знаю… Я просто перенесу Лузу сюда, но… Как это сделать?..]
Ияков болезненно схватился дымовыми руками за голову и начал расхаживать из стороны в сторону, усердно пытаясь придумать хоть какой-то сценарий событий, но это было гораздо сложнее, чем это могло показаться. Телепортироваться он не умел, да и других перемещать по всему земному шару тоже не был способен.
Он мог бы, конечно, тупо ринуться в Рибл, да вот только он и не знал толком, где он вообще был, чтобы строить какие-то маршруты. Из-за этого ни о какой мегаскорости или гиперрывке речи и не шло.
[Ияков: Хм…]
Тем не менее, кое-что завлекло внимание мускулистого парня, и он довольно улыбнулся.
[Ияков: Понятно…]
Молнией Ияков ринулся на дерево и схватил ту самую серую птичку, которое всё это время спокойно себе восседала на веточке и никого не трогала, ковыряясь под крылышком. Теперь же она настолько была напугана таким резким выпадом Иякова, что, казалось, пара перьев выпали из её тела.
[Ияков: Птица. Ты летаешь. Ты чирикаешь. Ты ешь, пьёшь, размножаешься и дохнешь от любого хищника… Но теперь у тебя другая миссия. Стань сильнее. Стань быстрее всех самых быстрых. Отыщи мне Лузу, белокурую девушку в разделённом надвое городе, и принеси мне сюда целую и невредимую.]
[Птица: Свью!]
Птичка отчаянно задрыгалась в хватке Иякова, но сопротивление было бесполезно. Он отпустил её и положил на землю, после чего она застыла.
Крылья начали вырастать, тело увеличиваться в размерах, перья становиться острее и статнее, а выражение мордочки суровым и величественным.
Спустя буквально секунду, этот шарикообразные недоворобушек размером с детскую ладошку преобразился в громадного серого ястреба с невероятно большими крыльями и острым, чуть ли не стальным клювом. Ростом эта «птичка» была уже почти с дерево, на котором только недавно она сидела.
[Ияков: Лети.]
Монстроястреб не заставил себя долго ждать и вспышкой взмыл в воздух, стрелой умчавшись за горизонт.
[Ияков: …]
Теперь Иякову, и правда, уже было делать нечего. Оставалось лишь ждать.
[Ияков: …]
Но ждать, видимо, в бодрствовании, так как мрак уже расплывался в первых отголосках солнечных лучей, а юноше так и не получилось заснуть.
***
Закат
Во мраке трещал костёр и разлетались в стороны рыжие искры, тускнувшими мотыльками утопая в сырой траве.
[Ияков: …]
Иякову совершенно не нужен был костёр: он справлялся без него и так. Днём он завалил несколько каких-то уж очень лохматых кабанов, зажарил их на огне и смачно покушал, оставив немножко про запас. Под головой была вся та же рука: большего ему и не надо было для полного счастья и мягкого сна.
[Ияков: …]
Но сегодня могла явиться Луза, и он не мог вот так вот негостеприимно её встретить. На самом деле он ждал её уж очень давно и чуть ли не каждую секунду с таким странным волнением и одновременно томлением взирал в небеса, словно сам ангел должен был явиться ему на зов.
И это было недалеко от правды. Чем дольше Ияков был без своей белокурой пассии, тем более он скучал по ней и тем чаще её очертания мерещились ему перед глазами, словно он был под наркотиками.
[Ияков: …]
Сейчас же уже ложились сумерки. Юноша собирался не спать, а ждать Лузу. Пускай она не появится ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра – значит, он будет сидеть так до скончания времён и не смыкать своих глаз от потрескивающего костра.
[Ияков: …]
[Птица: СКРУААЛЬ!!!]
В небе загорланило какое-то ужасно создание, и Ияков тут же поднял свою голову, взглянув на серый силуэт, пикирующей молнией несущийся вниз.
Два крыла широкими величественными пластами могуче взмахивали в темноте, и в лапах у птицы была какая-та девушка… С белыми волосами… В лёгком голубом платье…
Это без всяких сомнений была Луза. Иякову не узнать её было невозможно.
[Ияков: …]
Мускулистый юноша улыбнулся и поднялся на ноги, спрятав сигарету за ухом. Птица была всё ближе, и наконец она приблизилась к верхушкам деревьев, помахивая своими крыльями. Она была слишком огромной, так что просто не могла приземлиться в лес.
[Ияков: Бросай мне!]
Чудовище послушно кивнуло головой, и его груз в тот же миг полетел вниз, прямо на Иякова.
[Ияков: Уооп!]
Мускулистый юноша слегка подпрыгнул и тут же поймал Лузу в свои крепкие дымовые руки. Наконец, они приземлились, и свет от костра осветил её лик и её прекрасное тело.
[Ияков: …]
Он застыл. Она была без сознания. Её щёки был слегка впалыми, от того, что она, видимо, давно не ела. По лбу пробежались какие-то ссадины. Волосы белыми стразами завивались в кудри. Нежные губки были полуоткрыты, и из-под них торчали уже не такие белые, но до сих пор такие аккуратные зубки.
[Ияков: …]
Она была прекрасна. Причём искренне прекрасно. Она была не той «идеальной тёлкой», которых Ияков трахал для статуса – нет. Жизнь её потрепала, и она обзавелась своими недостатками, своими грубостями и неровностями… Но они лишь предали ей шарма…