ВПЛАМ: Шрамы, что превратились в морщины
Шрифт:
[Ияков: Ну… Спасибо вам, если вы, конечно, понимаете, что это значит… Даже есть уже не хочется…]
Юноша довольно взглянул в голубое небо и почесал свою коленку другой ногой.
[Ияков: Мда уж… Редко я не хочу разъебашить всё вокруг в хлам, но сейчас даже руки не чешутся… Хотя, блять, как им чесаться…]
Ияков снова вспомнил о своей проблеме и оторвал свой взгляд от лазурного небосвода и проплывающих там облаков. Его собеседники, однако, глядели уже в совершенно другую сторону. Там приближалась толпа каких-то странных людишек –
Ослочел беспокойно затрясся и поскорее повёл старушку прочь, да и все детишки в ужасе попрятались. Вся деревня в мгновение стихла, и не осталось никого, кроме Иякова.
[Ияков: ???]
А толпа была всё ближе. В руках у них были мечи и топоры, самодельные факелы и щиты. Это тоже были полулюди-полузвери, хотя рожи у этих были гораздо злее. Они что-то хором кричали и неумолимо приближались к деревне.
[Ияков: Ну что-то мне подсказывает, что они так не на праздник всеобщего молчания идут… Что ж… Кто я такой, чтоб не заступиться за эту милую деревушку?]
Довольно подпрыгнув и хлопнув стопами (хлопнуть ладошами он сейчас не мог физически, а эпичности надо было как-то придать моменту), он двинулся на встречу небольшому войску.
Не прошло и минуты, как они встретились. Воинов здесь было где-то 30. Все они выглядели крайне утомлённо, злобно и агрессивно.
[???: Мнръэ клъау!]
Они, к слову, разговаривать умели, но у них был и какие-то странные смычки в речи, что звучало для Иякова крайне странно.
[Ияков: Хуэмэ ,хуяу – я вашего не знаю и знать не хочу. Развернулись, блять, и потопали обратно, понятно?!]
[???: Клъау… Клъау мнръэ…]
Несмотря на то, что голос у лидера (человека-лося) и стал потише, они всё равно продолжили двигаться.
[Ияков: Сука, ну вы напросились.]
Ияков наклонился к земле и попросту провертелся вокруг своей оси на пятке, выставив ногу вперёд. Он сделал это настолько быстро и с такой мощью, что рассёкся не только воздух, но и куча пространства на многие метры вперёд.
Один удар.
И всё войско зверолюдов свалилось на землю, так как Ияков отрубил им ноги.
[Ияков: Посидите, подумайте над своим поведением! Хахах!!!]
Его противники выглядели невероятно жалко. Они тряслись от ужаса и боли, вопели и орали во всё горло. Но практически у всех без исключения была схожая черта – они с ужасом глядели на деревню, не на Иякова.
[Ияков: …]
А оттуда уже начали вылезать его жители. У всех у них была такая радостная и неподкупно счастливая улыбка, что самому Иякову было прекрасно на душе. Он спас своих же спасителей и теперь стал чуть ли не героем, хоть они и считали его каким-то инвалидом.
[Ияков: …]
Жители деревни гурьбой бросились к длинноволосому юноше: дети, женщины, мужчины и даже старики. Все они мчались с распростёртыми руками и улыбкой до ушей.
[Ияков: Да ладно вы – не все сразу.]
Ияков повернулся лицом к своим молчаливым зверолюдам и просто стоял (хотел бы раздвинуть
Вот он – благородный герой, самый настоящий воин и чуть ли не бог, тот, кому все благодарны и кого все любят.
[Ияков: …]
Но они промчались мимо этого «героя».
[Ияков: ?]
И все вместе начали сжирать безногих зверолюдов заживо, впиваясь в них острыми звериными зубами.
Глава 33
[Ияков: …]
Ияков молча сидел на земле и с потрясённым взглядом взирал на то безумство, что прямо сейчас происходило у небольшой скромной деревушечки с её молчаливыми жителями.
Толпа зверолюдов с безумными глазами и широкими улыбками вгрызались своими лапами и зубами в тела напавших на них жителей и с громким и ехидным чавканьем пожирали их внутренности, пока они истошно вопили, дёргались всем телом, вопили и визжали, как свиньи на убое.
[Ияков: …]
Постепенно у всех этих молчаливых «добряков» начали проявляться странные признаки: из глаз повалился чернющий дым, а собственные когти начали вырастать в размерах, разрывая тем самым их же кожу.
Самое страшное было то, что они до сих пор молчали, и… Из их тел начали выпадать маленькие кровавые отростки: вот только они дёргались и будто дышали.
Постепенно алые кусочки начали увеличиваться в размерах и обрастать своими формами и чертами, чем-то напоминающими людские.
[Ияков: …]
А пожираемые зверолюды уже перестали кричать: их опустевшие заплаканные глаза в тупую глядели куда-то в небо, а голова начала потихоньку сползать вниз: в конце концов, у многих из них шея была просто съедена.
[Ияков: …]
Красные мешочки уже стали полноценными существами и да – зверолюдами, вот только… Кого-то они Иякову напоминали.
[Ияков: Всё, хватит нахуй.]
Это были те самые жители, которых только что сожрали.
Да, видимо, это было какое-то чудовище, которое пожирало целые поселения и принимало их облики. Как раз по этому зверолюды и были так озлоблены на эту деревушку, и именно поэтому дома были в ней кривые, и именно поэтому никто из жителей не проронил ни слова.
Теперь всё в голове Иякова сходилось как никогда раньше, но вот только было уже поздно. Судя по всему, этот монстр и так уже сожрал чуть ли не добрую половину селения, и теперь, когда они пришли отомстить, создание воспользовалось неосведомлённостью Иякова и пожрала всю оставшуюся часть.
[Ияков: Я надеюсь, вы понимаете, что вам пизда? Я ещё сначала подумал, что может у вас какой-то странный способ празднования победы, но нет – это какая-та редкостная хуйня.]
Толпище зверолюдов, увеличившиеся в два раза, ему, естественно, ничего не отвечало. Но, тем не менее, все они смотрели на него. Смотрели своими бездонными чёрными глазами, попутно оттираясь от крови и прилипших жилок и кусков мяса.