Враг моего врага
Шрифт:
— Не отвлекайтесь на смех! В этих коридорах вас может отвлечь что-то более неприятное, — говорил я. — Сеньор Дукат, будьте добры, придержите сеньора Сандо.
Гвена вернулась, когда я уже сформировал поисковые партии и распределял между ними лампы подземников — оставшиеся факелы, всего штук десять, я отобрал и отдал Сперату. Может в полутьме им быстрее надоест тут шариться и они запросятся идти дальше. Демоница встала в стороне, и довольно лыбилась. Явно что-то нашла.
— Ну, — спросил я у неё, отойдя в сторону. — Что ты нашла? Маленький, потайной, или большой?
Чуть не ляпнул «технологический».
— И ни такой, и ни такой. Лучше, — хихикнула Гвена.
Вскоре мы стояли перед её находкой. Я вынужден был признать. Это было лучше. В стороне от главного хода, укрытая за пьедесталом, прямо в стене, была рваная, грубая дыра. Я разглядывал её с мрачным удовольствием.
— Что это, мойсень?! — не выдержал Леонхарт. — Будто выполз кто!
— Ставлю дукат против ченти, — сказал Дукат. — Не выполз, а вполз.
— От этого не легче! — Леохарт явно нервничал. Это вызвало у Гвены и Дуката смешки. А вот пехотинцы за моей спиной хранили настороженное молчание.
Я вздохнул. Как только у нас появился шанс действительно что-то найти, пехтура вдруг решила испугаться.
— Это тоннель грабителей, — сказал я. — Кто-то пробил его, точно зная, где храниться все самое ценное.
Леонхарт думал меньше минуты. После чего решительно двинулся вперед.
— Стоять! — рявкнул я. Скорее устало, чем зло. — Впереди могут быть ловушки. Первой пойдет Гвена и я.
Глава 17
Тоннель воров
Охота за сокровищами и поиск женщин похожи опустошением и безразличием, наступающим в случае неудачи. Люди выдохлись. Чего уж там, я и сам начал сдавать. Совершенно не ясно, как давно мы в пути. Вполне возможно, пора уже разбивать лагерь вставать на ночлег. Хотя в проломе потолка вроде еще видно лучи местного светила. После небольшого колебания, я решил все же объявить привал.
Внезапно, хлопоты по обустройству лагеря взяла на себя Адель. И справилась она не плохо. У нас все ещё было полно вина, но она проследила, чтобы его пили только разбавленным водой, взятой в источнике подземников у спускника. Я видел, как во время пути то один, то другой прикладывались к вину. Но не пехотинцы, не рыцари не были пьяными — не хотели подводить других, поэтому сдерживались. Теперь следовало проследить, чтобы они не сильно расслаблялись на привале.
Мы нашли небольшой закуток, с одной стороны стена с дырой, с другой высоченные ступени, с третьей пропасть. Вверху пустота, внизу громадные плиты, которыми было выложено пространство вокруг этого древнего административного комплекса, или что это там такое. Плиты пола кончались метрах в десяти от нашего лагеря, обрывались резко вниз, в отвесную пропасть. Кидать в пропасть факел я не разрешил, но метров двадцать она высотой точно была.
Кто-то тут, еще до нас, соорудил туалет, положив пару продолговатых кусков камня так, что можно было присесть на них и все лишнее и ненужное в тебе упадет вниз.
Аттракцион, конечно, такой себе, но людям
Вначале мое «пожелание» разбить лагерь на ночь встретило недоумение, но едва люди устроились поудобнее, усталость и вино взяло свое. Люди буквально вырубались. Очень скоро на ногах остались только я, Сперат, мои два щитоносца, которые последнее время старались проявить себя с лучшей стороны, Адель со своими двумя бой-бабами на магостероидах ну и еще человек пять. В общем, соблюдая местные традиции, можно сказать, на ногах остались только мы с Адель. Мы прошлись вдоль края обрыва — недалеко. С одной стороны, тоже хотелось сходить в туалет, с другой, отходить от своих далеко не хотелось.
Не самое романтичное время провождение, но к такой манере хождения в туалет я привык еще во время путешествия в Таэн. Это сначала толпа народу вокруг напрягает, а потом привыкаешь и даже находишь в этом некоторое необходимое условие. Так же как кто-то не может без сигареты, кому-то нужно почитать, аж за освежитель воздуха хватаются — так и у меня процесс облегчения от тяжести бытия шел куда легче, когда вокруг толпа народа стоит ко мне спиной, с оружием наготове, нервно посматривают по сторонам, и весело переговаривариваются. Так спокойно, как в этом мире, в своем я никогда не дефикацировал. Но всем советовать не буду, это на любителя.
Как это часто бывает с Гвеной, едва я успел закончить и проводил гигиенические процедуры с помощью облитой виной тряпицы, протянутой Сператом, в самый интимный момент, она и появилась.
Демоница в своём образе черноволосой девушки выскочила из темноты, и с интересом уставилась на меня, приподняв бровь. Но дорогу ей заступила Адель. Одновременно с лязгом захлопнув забрало. Гвена немедленно шагнула назад и отвернулась. И отчиталась, стараясь сдержать хихиканье:
— Сбегала я вниз. Тысячи две шагов. Ход загибается и вниз опускается, на манер лестницы. Давно там никого не было, время следы сгладило.
Я наконец закончил. Выбросил тряпицу. Одел штаны, поправил броню, и подошел к Гвене поближе.
— Что-то странное заметила? — спросил я у демоницы.
Разумеется, она не упустила момента. Скорчила умильную гримаску, опустила глазки мне на пах и сказала:
— Да нет, все как у всех. Ну, может тут чуть холодно…
— Заткни свою грязную пасть! — рявкнула Адель. Перехватила свой молот поудобней. И отступила на полшага в сторону и назад — встала на удобную для атаки позицию. Её бой-бабы тут же с лязгом вытащили оружие. Моя свита растерянно схватилась за оружие, но обнажать его не спешили, вопросительно глядя на меня. Гвена молча юркнула за спину Сперата.
— Спокойно! — прикрикнул я. — Давайте в сторону отойдем, тут запа…
Но Адель не закончила. Впервые, на моей памяти, она перебила меня:
— Еще раз посмотришь на моего мужа, ты, грязная… Мерзкая… — она задохнулась от гнева. Я был уверен, она раскраснелась от злости внутри своего шлема. Такая яркая ревность от жены оказалась неожиданно приятной. К несчастью, как погасить эту вспышку, я не знал. Опыта не было. Пока я думал, подала голос Гвена:
— Какая разница, кто смотрит на него. Главное, куда смотрит он! — Гвена выглянула из-за Сперата. — Раз уж он не посмотрел на меня, когда не было вас, сеньора, то сейчас вам и подавно нечего злиться!