Враг мой – друг мой
Шрифт:
– Ты отпустил своего полковника... Тебе и расхлебывать... Ты остаешься за меня!
Анзор передал письма эмиру. Тот свернул всю стопку и убрал во внутренний карман. Туда же, куда раньше убрал бумажку с адресами. А документы пленников так и оставались в руке отставного майора ВДВ.
– Значит, Умар, так... Я уезжаю делать дела... Когда я позвоню, ты должен будешь поступить с пленниками так, как я прикажу. Что касается спецназа... Сам говоришь, они высадились на перевале... Ты проходы готовил.... Сам говорил, что никто там не пройдет...
Умар пожал плечами.
– Костер на всякий случай потушите... И отлеживайтесь... Я потом еще из села позвоню... Может, там новости будут... Не переживай... Нам сейчас главное – дело сделать...
– А потом? – спросил Умар напрямую.
– А потом... – Мовсар задумался ненадолго. – Потом
Мовсар ушел по нижней тропе. Умар проводил его до большого ручья, там руку пожал. Эмир выглядел оживленным. Должно быть, мысли о предстоящем деле его вдохновляли. Чего нельзя было сказать об Умаре – «летучие мыши», что кружили неподалеку, не способствовали хорошему настроению. И, даже вернувшись в пещерку, Умар не мог не думать об этом. Костер уже потушили. Пленников спустили в зиндан. Устроившись отдыхать рядом с сыном, Умар стал вспоминать всю верхнюю тропу чуть ли не метр за метром. От этого воспоминания становилось спокойнее на душе. Чтобы этой тропой пройти, ее нужно знать. Иначе будешь без конца попадать в тупики, а на пути будут вставать непреодолимые скалы. И там нигде не было следа, который мог бы показать, что здесь часто ходят. Здесь и так нечасто ходят. Часто ходят по нижней тропе. Но спецназовцы не внизу высадились, а на перевале, потому что полковник Раскатов видел, куда уходил эмир с джамаатом, видел, куда ушел Умар. Может быть, и хорошо, что Раскатов видел это. Чтобы пройти по верхней тропе, нужно месяц проводить разведку, а одного неопределенного указания стороны, в которую джамаат ушел, явно не хватит. Тем более что шли они с дороги, и любой человек должен предположить, что джамаат начал спуск. И пусть попробуют там спуститься... Особенно ночью... Ночью на это можно решиться, потому что ничего не видишь. Но сам Умар даже днем бы на такой спуск не пошел...
– Что Мовсар сказал? – спросил шепотом Астамир.
Оказывается, сын не спал и чувствовал, что отец тоже не спит.
– Он ушел по важному делу...
– Это я знаю. Он всех уже предупредил до нашего прихода. Тебя оставил вместо себя. Я спрашиваю, что он про «летучих мышей» сказал?
– Он не верит, что они найдут тропу. И верит в оборону, которую я создал...
– А ты? – спросил сын.
– Хочется верить, но я слишком уважаю спецназ ГРУ...
Астамир сел.
– Я сейчас шаг за шагом мысленно по верхней тропе проходил... – признался он, и Умар с удовлетворением отметил, что мыслят они с сыном одинаково. – Вроде бы не могут нас с той стороны найти... Трудно очень... Долго искать надо... Месяц потратить...
– Я и сейчас по этой тропе прохожу, – ответил Умар. – Тоже мыслями... И все больше успокаиваюсь... Вот если бы они снизу пошли, там подойти проще... Но тоже не слишком легко... И обороняться мы сможем... Тропа слишком узкая и крутая, чтобы по ней прорываться... Не прорвутся, сколько бы их там ни было... А много их быть не может...
В это время в кармане у Астамира зазвонил причудливо телефон. Младший Атагиев трубку вытащил. Трубку, которую отец у Раскатова отобрал.
– Ответь, скажи, что ошиблись номером... – подсказал Умар.
Астамир ответил:
– Слушаю... Кто? Нет, брат, ты номером ошибся...
Он отключился от разговора, убрал трубку и к отцу повернулся.
– Мужчина звонил?
– Мужчина. Спросил полковника Раскатова... Извинился...
– Еще будут звонить... Ладно... Сколько человек там, у спецназовцев, не помнишь? – Умар вернулся к прерванному звонком разговору.
– Два взвода...
Умар прикинул в уме возможности спецназа.
– Человек шестьдесят, значит... Они при первой же атаке под пулеметы попадут... Нет... Не прорвутся... Спи спокойно... Мне тоже отоспаться надо...
Умару показалось, что он и правда уснул. Но он быстро проснулся с ощущением, что уже выспался. Хотя понимал, что выспаться не мог никак, потому что заснул не полностью. И даже слышал, как дежурный отправил смену на посты. Это Умар завел в джамаате армейские нормы – смена через каждые два часа.
В пещерке было душно. Умару вспомнилось, как кашлял Мовсар...
Мовсар... Что за дело он задумал? И почему не пожелал посоветоваться, почему не пожелал помощи принять? Вообще-то эмир порой оставлял джамаат под присмотром Умара, а сам уходил иногда
Но высказал свое видение дальнейшей судьбы джамаата. И это тоже хорошо. Особенно радовало, что именно такую судьбу джамаату предсказывал и сам Умар в разговоре с сыном. Он говорил, что надо распустить по домам тех, кто может и хочет домой вернуться, а остальным убираться в глубину России. Почти в каждом большом российском городе существует чеченская диаспора. И диаспора с удовольствием примет в свои ряды таких опытных людей. Опытные люди всегда в цене. А если там, в чужом городе, проживая по чужим документам, которые сделать можно без проблем здесь же, в Чечне, вести себя аккуратно, то никто не заподозрит в мирном чеченце вчерашнего боевика, находящегося в розыске.
Все равно здесь, в Чечне, делать уже нечего... Ну, расстреляли вчера продуктовую колонну... И что с того? Немного подкормили жителей ближайшего села. И все... А ради чего все это делалось? Все ради пары «кладовщиков» из мотопехотного батальона... Пусть не «кладовщики»... Это, конечно, Умар утрирует, но всех, кто имеет отношение к складам, он привычно называл «кладовщиками» и ворами. И пусть эти майор с капитаном называются по-другому, для него они все равно «кладовщиками» останутся. И ворами тоже останутся. Только бывший мент Мовсар мог с такими связаться... И именно они попросили уничтожить колонну с продуктами накануне проверки, которую ждали из полка. Склады-то не батальонные, а полковые, несколько батальонов обслуживают, что в Чечне дислоцированы... И ради этих воров вчерашний мент Байсаров устроил эту глупую засаду... Хотя нет, конечно... Ему было наплевать на проверку и на «кладовщиков». Ему нужны были пленники. Он же так и сказал... И эти пленники нужны были для дела, выполнять которое он отправился уже сегодня. Спешка, конечно, спешка, которую Умар никогда не любил, но, может быть, со стороны Мовсара спешка продуманная? А продуманная спешка обычно называется оперативными и решительными действиями. Так что не стоит за глаза обвинять эмира. Хоть он и бывший мент, но свое дело он всегда делал с ответственностью. И о джамаате заботился. И даже местным жителям иногда помогал, в отличие от других эмиров, которые и своих земляков были не против пограбить...
Где-нибудь там, вдалеке от родных гор, можно будет осесть навсегда. Нужно будет Астамира женить. Многие чеченцы семьями уехали из родных селений. И наверняка у них дочери есть. А если сын пожелает на русской жениться, отец возражать не будет. Он сам столько лет жил среди русских, что привык к ним, и, в отличие от большинства чеченцев, не питает к ним ненависти.
Ненависть была тогда, сразу после гибели жены и дочерей. Лютая, слепая ненависть, заставляющая в течение нескольких лет чувствовать, что на душе становится легче только тогда, когда нажимаешь спусковой крючок автомата. Но ведь и тогда Умар собирался уехать вместе с семьей не куда-то, а в Подмосковье, где старшие сыновья обещали купить небольшой домик. Ехать хотел к русским... И все равно придется ехать к русским... Сейчас ненависти уже нет... Сейчас ум возобладал над нервным срывом, вызванным горем. И осталось только немного подождать... Закончит свои дела Байсаров, и все успокоится, и не надо будет больше прятаться в укромных уголках леса, не надо будет торопливо тушить костер, когда подойдет весть о находящихся неподалеку федералах... Самое странное, конечно, даже для него самого, не говоря уже об Астамире, что не нужно будет носить на уставшем плече автомат... Интересно, как будут чувствовать себя плечи, когда целый день будут обходиться без надоевшего автоматного ремня? Умар давно забыл эти ощущения. Здесь, в лесу, даже если по нужде из пещерки выходишь, автомат все равно с собой берешь... Сегодня, когда разговаривал наедине с Байсаровым, тоже автомат в руке сжимал...
Ко многому придется привыкать заново... Даже походку надо будет изменить, потому что ходить в городе по асфальту и ходить по горам, перепрыгивая с камня на камень – это совершенно разные вещи...
И спецназу ГРУ уже не надо будет за ним охотиться... Ни за ним, ни за Астамиром, ни за Мовсаром... Все будет иначе... Только вот полковника Раскатова... Старшего лейтенанта Раскатова, ставшего полковником, уже некому будет спасать, если он снова угодит в какую-то переделку здесь, в Чечне, потому что здесь остается еще много полевых командиров со своими джамаатами.