Враг мой

Канавиня Нина Игоревна

Рая испуганно отступила на шаг и, зацепившись за ветвь, едва не упала.

– Гляди, Кан, кто к нам сам добровольно прибежал, – хмыкнул низкорослый солдат и широко улыбнулся. Он говорил по-немецки, но Рая его прекрасно понимала, потому как ее мать была учительницей немецкого языка и по вечерам практиковала его изучение со своими детьми. – Хочешь посмотреть, как я, – он направил дуло автомата на Раю, – поохочусь на русскую свинью? Вначале прострелю ей одну лапу, потом другую… – В глазах солдата заплескалось безумие. – С упоением послушаем, как она сладко визжит. – Зло засмеялся.

Понимая, что ей неоткуда ждать помощи,

Рая зажмурилась и мысленно зашептала «Отче наш». Секунда, и она услышала сдавленный булькающий хрип. Глухо проскрипел снег. Что-то тяжелое осело на землю. Страх подкосил Раю, и она упала на колени. Слезы потекли по ее щекам. С трудом разлепив ресницы, она увидела, что солдат, желавший над ней поиздеваться, лежит на зимнем покрывале, испачканном брызгами крови. Другой же мужчина – Кан – вытирает об снег штык-нож. Засунув клинок за ремень брюк и не сводя сосредоточенного взгляда с Раи, он взял товарища за ноги. Молча потащил его к окраине леса. Наспех вырыл в сугробе яму и скинул туда труп. Закидал сверху снегом. Рая, не понимая того, что происходит, наблюдала за немцем, боясь дышать. Тот, сплюнув, твердыми шагами подошел к ней. Грубо взяв под локоть, поставил на ноги. Рая едва держалась, силы были на исходе, и она вцепилась скрюченными промерзшими пальцами в плечо своего неожиданного защитника.

– Слова не говорить, – приказал солдат на ломаном русском и, придерживая Раю за талию, пошел с ней в сторону деревни. Она не сопротивлялась, с трудом осознавая, что раз он не позволил своему товарищу ее убить, то вряд ли в эту минуту ведет ее на верную гибель. – Делать, что я говорить. Сейчас, – он приложил указательный палец к ее губам. Сосредоточенно заглянул в глаза. – Ты понимать? – вскинул темную бровь. – Т-ссс…

Рая кивнула, вглядываясь в карие, почти черные глаза.

– Я знаю немецкий, – несмело прошептала она.

Кан криво и как-то судорожно улыбнулся.

Рая пересекла парк, перешла через улицу Барыню и вот во всей красе увидела памятник Победы, возле которого уже столпились люди, складывая цветы. По венам разлилось счастье. Сердце радостно запело, как и синицы, сидящие на ветвях. На больших экранах, висящих по обе стороны от сцены для торжественных выступлений и концерта, шла прямая трансляция праздничного парада из Москвы, с Красной площади. К памятнику почетные делегации возлагали цветы. К Рае подбежала девочка лет одиннадцати и протянула ей три красных тюльпана, со словами: «Спасибо за победу!» Крепко обняла. Глаза Раи увлажнились.

– Мы это сделали ради вас. – Она погладила девочку по голове и пошла дальше, ближе к памятнику. Вдыхая мирный воздух, она с содроганием подумала, что могла и не дожить до этого величайшего дня. Кроме горя, слез и боли могла ничего не познать в своей жизни после гибели родных в таком далеком сейчас тысяча девятьсот сорок первом году.

… Стараясь быть незамеченным, Кан аккуратно вел Раю по окраине деревни. Ночь ему помогала оставаться в тени. Спустя минут пять Рая вместе с ним очутилась напротив деревянной избы, из трубы которой струился дым. В окнах дрожал тусклый свет. Открыв дверь и держа за руку Раю, Кан вошел в помещение. Оно было натопленным, казалось удушающе жарким и, несмотря на явную бедность хозяев, довольно уютным. В углу комнаты сидела пожилая женщина и вязала при свечах. Но, увидев солдата,

тут же отложила спицы и вскочила на ноги. В ее глазах заплескались страх и капли удивления.

– Меня слушать, – вновь на ломаном русском заговорил солдат. – Греть, мыть, кормить и спать пусть лежать. Пять часов и я буду здесь. Ее нет. Молчать всем. Приказ командир! – он поправил автомат так, словно собирался навести его на хозяйку. Та со страхом на лице активно закивала. – Прийти другия немца, спрятать ее. – Он посмотрел на Раю. Скривился. – Найти одежда. Теплая! – в голосе прозвучала сталь.

– Сделаю, генерал, сделаю. Не стреляй только. Баба Тома все исполнит, как велел генерал, –запричитала пожилая женщина и засуетилась, подбежала к сундуку, начала вытаскивать из него юбки и свитера.

Кан кивнул и выпустил из своей ладони руку Раи.

– Через пять часов я за тобой вернусь и выпущу. Решишь сбежать - обречешь себя на смерть, – на немецком сказал он и, развернувшись, хотел уже было уйти, как Рая, схватив его за локоть, остановила. Он резко обернулся.

– Спасибо, – едва размыкая губы, прошептала она. Кан ничего не ответил. Он ушел.

Хозяйка избы сделала все, что и обещала солдату. На вопросы Раи отвечала неохотно, чаще их игнорируя. Единственное, что удалось узнать Рае, так это было то, что она находится на территории Латвии. Близко к границе с Беларусью. Немцы в деревни давно стоят, но то одни, то другие. Сейчас танки приехали, и все чего-то ждут.

Подойдя к памятнику, Рая возложила цветы. С улыбкой посторонилась, пропуская школьников. Краем глаза заметила тех двух молодых немцев, которые недавно встретились ей по дороге. Они уже не спорили о написанном в путеводителе.

… Ночь апатично блекла в предрассветных сумерках. Из темноты лениво проступали нечеткие контуры мохнатых сосен. Вокруг звенела сонная тишина.

Рая молча следовала за Каном, выводящего ее из деревни. Она была сыта и так тепло одета, что мороз, кусающий ее за щеки, казался ей юным озорником, а не жестоким грабителем. Небо на востоке светлело.

Они шли по колено в снегу.

Спустя минут десять-пятнадцать Кан остановился на опушке. Оглянувшись, закурил.

– Как тебя зовут? – выдыхая дым, на немецком языке спросил он.

– Раиса. – Пауза. – Рая. – Застенчивая улыбка.

– Хорошее имя. Рая… Рай по-вашему… Близкое к небу… Запоминай. Идешь туда, – он указал направо, – держишься солнца так, чтобы оно всегда было от тебя слева. Ошибешься, угодишь в руки эсэсовцев. Идти придется долго, около семи-восьми часов. Тут, – он снял с плеча небольшую сумку и отдал Рае, – буханка хлеба, каталка колбасы и фляга шнапса.

– Если пойду как ты сказал, куда я приду?

– Если повезет, ты окажешься у партизан. Они, предполагаю, тебе помогут.

– Спасибо, – с благодарностью сказала Рая и стала вглядываться в карие глаза солдата. В них затерялись первые лучи солнца. – Откуда ты знаешь русский язык? – нетвердо спросила она.

– Мой отец инженер. В тысяча девятьсот тридцать втором году по направлению германского правительства его отправляли сотрудничать с вашими коммунистами. Семь лет моя семья прожила в вашей стране советов. До войны наши государства, казалось, крепко дружили, многое делали вместе – и военные учения, и некоторую технику разрабатывали…