Враг престола
Шрифт:
Как только гарда ударилась о серебряное устье ножен, безмолвный рыцарь остановился. Повисло молчание.
— Вы несёте знак достойного дома. — Низкий голос, звучащий из тёмной глубины доспехов, был похож на глухой удар колокола. — Кто вы?
Ош понял, что рыцарь говорит об изображении чёрной башни, украшающем щиты и кирасы, полученные орками в Крепости Наблюдателя. Доспехи раньше принадлежали стражникам Предела, а потому были отмечены гербом герцога.
— Мы служим королю людей, Конраду Молчаливому. — Ош снял с пояса эмиссарскую грамоту, продемонстрировав
Он ответил не сразу, словно пытаясь осознать сказанные ему слова.
— Да, — наконец коротко произнёс незнакомец.
— Можем ли мы узнать ваше имя? — спросил Ош, стремясь скрепить нежданный союз.
— Моё имя — Гилберт Гловер, — ответил рыцарь, опустив меч клинком вниз. Только тогда Ош заметил, что конец лезвия отломан.
— Надо же, — грубо усмехнулся Ургаш, пряча палицу за спину, — вот уж не думал, что мы здесь встретим союзника, да ещё и человека!
Ош уже прекрасно знал эту усмешку. Демонстрируя доверие, Ургаш ни на минуту не спустит глаз с их нового знакомого.
— Уходим на закате, — как–то отстранённо подытожил сир Гловер.
Рыцарь отошёл в сторону и уселся на каменный блок. Тяжёлый двуручный меч с гардой, украшенной рубиновым глазом, лёг на стальные колени. Его владелец словно превратился в статую.
Похоже, что он не собирался ни снимать с себя доспехи, ни стирать с клинка тёмную кровь павших врагов.
Только тогда в памяти Оша что–то щёлкнуло. Королевский турнир. Клятва Гловера. Он стоял, не в силах оторвать взгляда от человека в доспехах. Рядом Ургаш распоряжался сжечь тела пожирателей, пока они не привлекли сюда местное зверьё.
— Знаешь его? — спросила Зора, подойдя к Ошу.
Похоже, что жаркая битва немного развеяла её обиду, но сейчас орк этого даже не замечал. Он пытался разглядеть в прорези шлема глаза рыцаря, но не смог этого сделать.
— Да, — ответил Ош севшим голосом, — возможно. Помнишь мою легенду на королевском турнире, когда я скрывался под доспехами лорда Олдри? Так вот, похоже, что это тот самый Гилберт Гловер, железный рыцарь. Локвуд рассказывал мне о нём. Марш мертвецов, второй поход в Мёртвые земли. Никто из их участников не вернулся. Он дал клятву меча, отказался разоблачаться от своей брони и вкладывать в ножны оружие до тех пор, пока Мёртвые земли не станут владениями короны.
— И что с того? — буркнула Зора, начиная терять интерес.
— Он пропал без вести, как и весь его отряд. — Ош сделал паузу, вспоминая слова старого ключника и что–то прикидывая про себя. — Это было… примерно двенадцать зим назад.
Глава двадцатая
Мираж
Пустынный морок — зрительный обман воздуха, что возникает из–за разницы солнечного жара у земли и над ней. Часто является людям в Сыпучем море и засушливых областях Простора. Заключает в себе опасность для всякого путешественника.
Шаги были тихими, почти неслышными, но чуткое ухо Эдуарда сумело уловить их. Очередной убийца, подосланный лунным братством? Юноша протянул руку, стиснув рукоятку изогнутого меча, доставшегося ему от поверженного О'Кейла.
На этот раз Эдуард не волновался за Гайде. Девушки не было, а он сделает всё быстро, так, что никто даже не узнает.
Разрезая толстые нити, из полотна стены выросла стальная полоска ножа. Тихо и аккуратно лезвие поползло вниз, создавая проход для убийцы.
Эдуард затаился рядом, держа наготове оружие. Когда короткий клинок исчез, показалась голова, покрытая тёмным капюшоном. На неё тут же обрушился меч, но нежданный гость, словно ожидая подобной атаки, стремительно кувырнулся вперёд, уходя из–под удара.
Осознав, что сталь не поразила цель, а элемент неожиданности утрачен, Эдуард вновь занёс клинок, ринувшись на врага. Тот резким и удивительно ловким движением поднырнул под нападающего. Всё, что успел почувствовать юноша, — это хватка на запястье и удар ноги под колено. В следующее мгновение убранство шатра, промелькнув перед глазами, ушло куда–то вверх, и он оказался распростёртым на песке. Загадочный гость оседлал его сверху, не давая пошевелиться. Сильная рука зажала рот.
— Ни звука.
Эдуард не успел запаниковать. Теперь он увидел лицо «убийцы». Это был Ярви.
— Проклятье, Ярви, я же чуть не убил тебя, — зашипел на него Эдуард, когда рука вора позволила ему говорить.
— Ты не смог бы меня убить, даже если бы я был смертельно пьян, — прошептал в ответ Трёхпалый, но не улыбнулся.
Поднявшись на ноги, Ярви аккуратно выглянул за полог, убедившись, что их возня не потревожила стражников К'Халима.
— Что за игры? — спросил Эдуард, отряхивая песок с одежды. — Ты не мог войти через дверь?
— Не знаю, кому можно здесь доверять, — ответил вор, плотно задёрнув вход. — Нам нужно убираться отсюда, и чем скорее, тем лучше.
— Вы опять поцапались с К'Халимом? Я поговорю с ним, и…
— В навозную яму К'Халима. — Ярви достал из сундука перекидную сумку и стал торопливо набивать её походным скарбом. — Здесь назревает что–то по–настоящему скверное. Врубаешься, приятель? Нужно рвать когти.
Трёхпалый выглядел действительно взволнованным, и часть его тревоги неизбежно передалась Эдуарду.
— Это что, кровь? — спросил юноша, указывая на пятно, темнеющее на старом бурнусе.
— Не переживай, — отмахнулся Ярви, — она не моя.
В голове Эдуарда тут же возникла вероятная картина того, что произошло. Память услужливо подсказала слова К’Халима, — в священной земле оазиса запрещено поднимать оружие на человека.
— Проклятье, Ярви, во что ты вляпался на этот раз?
Уловив ход его мыслей, Трёхпалый поднял на Эдуарда встревоженные зеленовато–карие глаза и нахмурился: