Враги друг друга не предают
Шрифт:
Я оглядела свой простой, но элегантный светлый наряд из тонкой шерсти, удачно маскирующий мои недостатки. За годы, что я провела на Галатусе, благодаря сытой и спокойной жизни я округлилась и расцвела, став вполне привлекательной женщиной. Ко мне сватались влюбленные не только в статус Спасительницы и матери наследника, но и в миловидную внешность и спокойный характер.
За двадцать лет, что пролетели как один день, я почти не постарела. Лекари объяснили это влиянием беременности. Но я знала, что всему виной мой талисман — алый глаз голема. Ройдин сам вернул мне подарок, жутко извиняясь и пряча глаза. Талисман, который я не снимала с тех
Личная жизнь не успела сложиться. Я и не старалась привязывать себя чувствами к Галатусу, планируя вернуться на Землю. А все время, пока рос и нуждался в материнской заботе Геральд, делила меду сыном и работой. Магистрат выделил деньги на строительство школы для детей, где я проводила много времени, обучая детей. В работе с детьми нашла себя, чувствуя свою нужность и значимость. Хотя до сих пор не научилась без смущения принимать благодарность родителей и повзрослевших учеников. Сын только радовал, взяв от нас с Шанелом лучшее.
— Выглядишь прекрасно, Лекса, — тихо шепнул на ухо знакомый голос, чужие руки уверенно легли на талию. — Спасибо тебе. Геральд лучший среди лучших. Даже маска не скроет настоящую кровь Ирилингов.
Я хотела ответить, но ректор школы закончил вступительную речь, и на помосте началось движение. Будущие адепты Святого Братства, разбились на группы по четыре человека и готовились к испытанию по стрельбе.
— Ты как всегда затмеваешь свет Сигурда, — отвесила комплимент польщенно хмыкнувшему Шанелу, ища глазами сына. — Геральд во первой четверке, крайний слева?
— Как ты узнала? — удивился мужчина, согласно кивнув. — Мне-то сказали кто из них Гер, потому что перечить Владыке — искать скорой смерти.
Я цокнула языком, выражая свое мнение. На трибунах нас заметили и зашушукались.
— Материнское сердце, — отшутилась я, не понимая, что Шанел забыл в моем углу. — Макс, ты меня компрометируешь. Матери Наследника нельзя обжиматься с мужчиной на глазах у всех. Что на тебе за морок?
— Кажется двадцатилетний паж, — рассеянно произнес Шанел и удивился:- Ты видишь меня истинным обликом? Как давно тебе это удается?
— Не знаю, мы с тобой не так часто видимся, — я оглядела светловолого эльфа в шикарном одеянии, нескромно прижимающегося ко мне.
Я оставила все как есть, закатывать истерику и привлекать к себе еще больше внимания в мои планы не входило. Это был праздник Геральда, и портить его выходкой было бы свинством. И пока готовили мишени для стрельбы, а лучники занимали позиции, я с улыбкой наблюдала, как прелестные девицы обхаживают двойника Правителя, пока настоящий обхаживает меня.
— У меня идея, — подал голос Шанел, обдавая ухо теплым дыханием. — Это праздник Гера и наш с тобой. Он, конечно, к нам не присоединиться, рванув с друзьями в первый же человеческий город беспутничать, как нормальный парень. Но что нам мешает отметить совершеннолетие сына вдвоем?
Испытание началось, и я замерла, не отрываясь, следила за спокойными движениями сына, проверяющего свой лук. Выдержка перед испытаниями — это у него от отца. Я же нервно теребила оборку юбки, грозя ее вовсе оторвать. Шанел сжал пальцы в прохладной ладони, успокаивая.
— Не нервничай так, любовь моя. У него все получиться. Лук — это первое, что он получил от меня, когда мы прибыли в Светлый Лес впервые.
— Я помню этот кошмар, когда
— Что-то припоминаю, — пожал плечами блондин, спрятав улыбку. — Кровь эльфийского воина — не водица. Светлых называют лучшими не за красивые глаза. Он не мог иначе. Смотри, такого ты не видела на Земле.
Трибуны затихли, ожидая представления. Четыре светловолосых парня замерли, идеальные подбородки уперлись в натянутые тетивы и начался… танец. В разных местах из воздуха материализовывались мишени, которые поражались с абсолютной точностью сразу четырьмя воинами. Стрелы рассекали древки, впиваясь друг в друга. Эльфы плавно перетекали с места на место, разворачивались, выгибали тела под немыслимыми углами, умудряясь не сталкиваться и поражать цель точно в середину, постепенно ускоряясь. Я перестала различать отдельные фигуры, передо мной метались смазанные тени.
— Это невероятно, — выдохнула потрясенно.
— Смотри дальше, — в голосе Шанела чувствовалось удовлетворение, смешанное с гордостью. — Сейчас моя любимая часть. Мне такое долго не давалось, но Гер освоил сразу.
Танец прекратился, мишени испарились. Четверо парней замерли в ожидании нового испытания. К каждому подошел оруженосец и протянул очень тонкую стрелу, с клубящимся туманом вместо оперения на конце.
— Что им предстоит? Почему стрела одна? Мишени расставлены, где придется, — срывающимся голосом спросила у Шанела.
— Этой стрелой нужно поразить максимальное количество мишеней. Больше десятка навылет. — Заметив, как моя челюсть отвисла, пояснил:- Важно выбрать правильный угол и силу посыла. Он мастер в этом, уж поверь мне.
В рядах на трибунах заволновались и загомонили, указывая пальцами на группу соревнующихся. Соревнования приостановили, чей-то оруженосец тащил новый лук хозяину. Донесшийся шепоток от знающих прояснил ситуацию. У одного из соревнующихся треснул лук, и наследник указал приятелю на неисправность, позволив тому не провалить экзамен.
Я любовалась красивыми и уверенными движениями Геральда, ловя себя на мысли, что все это у него от отца, и ему я должна быть благодарна, что мой мальчик теперь может постоять за себя, проявляя силу и мужество, стойкость и выдержку. Благодарность к сидящему рядом мужчине затопила сердце теплой волной. Я искоса глянула на эльфа, для которого в этот момент существовал только сын, его лук и правильный выстрел.
Мне казалось, я сплю или накурилась дряни и вижу странный сон, где тонкая, раскалившаяся диодной нитью стрела, плавно меняя траекторию, одну за одной пронзает мишени ровно по центру. Все стрелы разного цвета мелькают разрядами молний, слишком быстро, чтобы уследить человеческому глазу. Но Шанел счастливо улыбается, а, значит, Геральд справился. Я выдыхаю, отпускаю руку эльфа, которую сжимала последние несколько минут, и оторопь берет меня снова. Я тискала его пальцы левой рукой, той, что была отрублена. Но кисть была на месте, и пальчики совершенно спокойно вздрагивали на истерзанной оборке. Никаких рубцов, швов и ран. Гладкая кожа запястья. Под тонкой кожей заметна вздрагивающая синяя жилка, бешено частящего пульса. Знакомый шрам, линия жизни, сливающаяся с линией судьбы.