Врата Бога. Под сенью Ашшура
Шрифт:
И его понять было можно!
Аматтея, как никто другой, подходила ему. И всё потому, что Ашшурбанапал был и сам незаурядной творческой личностью. Он знал семь языков (в том числе и мёртвый шумерский), писал религиозные гимны, молитвы и стихи, и под влиянием своего наставника изучал все известные тогда науки. Ну а приёмная дочь Набуахиарибы Аматтея… это была бесспорно очень талантливая поэтесса, и она являлась предшественницей знаменитой гречанки Сапфо с острова Лесбос.
Ашшурбанапал сблизился с Аматтеей как-то незаметно и быстро, однако для него, наверное, она была прежде всего
И мнение лидийки Ашшурбанапал очень ценил.
При этом Аматтее от Великого царя ничего не надо было, а он из-за неё даже начал учить лидийский язык. Однако литература, высокая поэзия и умные разговоры на разные темы- это всё хорошо, но от политики и дел государственных никуда было не деться. Тем более, если ты восседаешь на троне и правишь такой огромной империей.
***
А тут ещё следует заметить, что правление Ашшурбанапала нельзя было назвать спокойным.
Одно восстание вспыхивало за другим, да и внешние угрозы никуда не подевались. Напряжённость на северо-восточной границе вроде бы разрядилась, после того как царство скифов прочно вошло в орбиту влияния Ассирии и стало союзницей благодаря тому, что правитель Ишкузы теперь был женат на Накии-младшей, ещё одной сестре Ашшурбанапала, и у него подрастал наследник – наполовину скиф, а наполовину ассириец, да ещё и Саргонидских кровей.
В Манне была восстановлена в своих правах прежняя династия Иранзидов, и её новый владыка Уалли уже прочно связывал своё будущее с империей.
Мидия, ещё вчера представлявшая определённую угрозу, поверженная скифами, теперь балансировала на краю пропасти, а в Эламе задиристый Уртаки переел жаркого и сошёл в могилу, ну и пришедший ему на смену новый правитель, Теуман, ещё пока что осваивался на троне и никак не успел себя проявить.
На севере только киммерийцы тревожили границу, а вот их сосед, царь Урарту Руса II, больше не собирался как раньше конфликтовать с империей и повёл себя подчёркнуто дружественно, и всё было бы ничего, но озабоченность у Ашшурбанапала теперь стала вызывать Вавилония…
Там на троне восседал Шамаш-шум-укин, сводный брат Великого царя.
Каких-либо свидетельств о его измене пока не поступало от засланных в эту провинцию шпионов, но поведение Шамаша становилось всё более подозрительным.
Ашшурбанапалу сообщили, что в Ниневию прибыли родственники внезапно скончавшегося Уртаки, и они умоляют, чтобы Ассирия предоставила им убежище.
Ашшурбанапал принял племянников прежнего владыки Элама и проявил к ним свою благосклонность.
Глава третья
В семействе Саргонидов кипели нешуточные страсти и интриги там никогда не прекращались.
Тем более их было всего два брата, но он был, конечно же, сильнее.
Во-первых, потому-что хотя и не на много, но всё-таки на полтора года родился раньше.
А во-вторых, потому что вообще оказался физически крепче. И этим он постоянно
А рождены они были Ассархаддоном от разных матерей.
***
Матерью Шамаша являлась вавилонянка, а Ашшурбанапала – ассирийка. Ассархаддон не обращал на это никакого внимания, и поначалу даже отдавал предпочтение старшему сыну, полагая, что из него как раз и должен выйти толковый наследник.
Шамаш был подвижен, развит в физическом плане не по годам и уже с десяти лет сопровождал отца на устраиваемых им в окрестностях Ниневии охотах.
А Ашшурбанапал оказался полной противоположностью Шамашу. Рано научившись читать, он всегда предпочитал книги и тишину дворцовой библиотеки.
Ассирия славилась своими астрологами и предсказателями, однако при поздней империи в ней уже появилась и целая плеяда настоящих учёных. Но самым великим среди них почитали Набуахиарибу. Он написал много трактатов по различным научным дисциплинам и сделал немало открытий. А ещё он являлся хранителем царского книгохранилища, так называемой Ниневийской библиотеки. Его приставили к обоим сыновьям Асархаддона в качестве наставника, но он сразу выделил младшего отпрыска, как более способного и склонного к наукам.
Ашшурбанапал стал любимцем наставника.
А Шамаш к занятиям с учителем относился пренебрежительно. Его намного больше интересовали физические упражнения, скачки, поединки на мечах и стрельба из лука. А как он любил гонки на колесницах, которые устраивались на специально отведённом для этого месте на правом берегу Тигра, к югу от столицы! Во время этих гонок делались ставки, и с двенадцати лет этим занялся и Шамаш.
К тому же с этого времени он обожал сопровождать отца на царских выездах и не пропускал ни одной охоты.
***
На царскую охоту выезжали обычно ранним утром, едва только к востоку от Тигра забрезжит рассвет. В ней участвовало до четырёхсот человек. Помимо придворных и гвардейцев, охранявших Великого царя, обслуживали подобные развлечения и слуги. А ещё привлекались рабы, ухаживавшие за специально выведенными охотничьими собаками.
Рабы вместе со сворами отчаянно лаявших псов загоняли зверей. Впрочем, крупных хищников в окрестностях ассирийских городов становилось всё меньше, и, как я отмечал, тех же львов стали разводить в питомниках, устроенных поблизости от Кальхи и Ниневии. А в полутора фарсахах к югу от древней ассирийской столицы, был огорожен забором с трёх сторон и с четвёртой – Тигром, большущий вольер, что-то вроде заказника, в котором десятки хищных кошек жили на воле.
И вот туда на охоту за этими кошками и наведывались Асархаддон и его придворные, и их почти всегда сопровождал Шамаш.
***
Шамаш впервые убил львицу в пятнадцать лет. Тогда он уже самостоятельно управлял своей колесницей. И когда из приречных камышей выскочила хищница, а возраст её был примерно года четыре, старший отпрыск Асархаддона закричал, чтобы из его окружения никто не смел её трогать, и что он сам её застрелит.
С седьмого выстрела он её убил, но сколько гордости после этого было у Шамаша, что у него впервые появился такой трофей!