Врата Галактики

Ахманов Михаил Сергеевич

– Мне хорошо, и тебе хорошо, мне плохо, и тебе плохо, – пробормотал он словно заклинание. – Ну, будем держаться друг за друга, братец. В конце концов, какая еще у нас опора?..

Шагая к тамбуру, к волшебной садовой калитке, Марк размышлял о сложностях жизни телепата. Конечно, прямой обмен переживаниями и мыслями вещь неплохая, однако есть свои нюансы. Не солжешь, а это уже минус, если вспомнить, что ложь бывает всякая, в том числе – во спасение. Ну, с этим еще можно примириться, а вот полная открытость чувств – проблема посерьезнее! Внутренний мир человека – табу для всех, и открыться можно лишь очень близкому, даже не детям, а матери или жене. Очевидно, это связано с тем, что люди наделены воображением, а их фантазии далеко не безобидны… Делиться ими не стоит, и нельзя по этим миражам судить о человеке, ибо они обман и морок… А если делиться не этим, то чем?.. Горем, тревогами,

беспокойством?.. Но это значит, что свой груз ты перекладываешь на чужие плечи, и множество людей, у коих полно своих забот, получают в подарок твои неурядицы. Им – твои, а тебе взамен пришедшие от них, так что никакого выигрыша. Воистину, подумал Марк, делиться стоит только радостью и счастьем!

Может быть, лоона эо так и поступали? Может, в своих астроидах они поголовно счастливы? Может, это их естественное состояние?..

Но Хийар другой, напомнил он себе, Хийар способен горевать и печалиться. Первые его слова, первые эмоции отдавали горечью – рини страдал из-за гибели отца и сочувствовал Марку и Ксении, ибо они вместе с отцом потеряли мать… Выходит, не все так просто у лоона эо! С Хийаром – ясный и зримый пример, но, кроме того, в перманентное счастье Марку как-то не верилось. В таком состоянии могут находиться идиоты, но в человеческой популяции, в связи с успехами медицины, они перевелись.

Однако, добравшись до сада, он опять засомневался. Ни у кого из соплеменников Хийара не было отца-человека, да еще погибшего в бою! Не было брата и сестры среди людей, не было пусть не генетической, но духовной связи с человечеством и не было наследия, которым одарил его Сергей Вальдес. Одарил не кровью, но тем, что сильнее кровного родства, – миром своей души, сокровищами чувств. Стоило ли удивляться, что рини временами вел себя как человек? И, общаясь с ним, стоило ли судить о других лоона эо?..

Размышляя об этом, Марк обогнул пруд со скалой и неторопливо побрел по дорожкам сада. Они не были прямыми, а прихотливо извивались, словно хотели подвести его к разным редкостям и чудесам: к древней базальтовой плите с выбитым на ней непонятным рисунком, к растению, усеянному алыми, желтыми и синими цветами, к камню из сросшихся прозрачных кристаллов, рассыпавших алмазные искры, к заполненной водой впадине между кочками, на дне которой застыла рыба не рыба, спрут не спрут, но что-то, безусловно, живое, с десятком плавников-конечностей, покрытое зеленой чешуей. Вскоре Марк добрался до беседки с мозаичным полом, за которой лежала поросшая травами равнина с холмами и замками, но уже не реальная, а творение светоживописи или, возможно, голограмма какой-то местности на Куллате. Мозаика, украшавшая беседку, была шедевром из крохотных зернышек смальты, цветного камня и металлических нитей; ступить на нее казалось кощунством. Вероятно, изображался эпизод в неведомом мире, с которым велись торговые дела: три биоробота что-то предлагали зверообразным существам, покрытым густой буроватой шерстью, а на заднем плане торчал знакомый Марку аппарат, грузовой катер с межзвездного транспорта.

При виде этой картины ход его мыслей изменился – оставив тайны и загадки лоона эо, Марк решил, что стоит поразмышлять о сервах. Как Судью Справедливости, они его мало занимали, не причиняя сотой доли тех неприятностей, какими грозил конфликт с хапторами или кни’лина. Биороботы были сговорчивы, а споры, возникавшие между ними и таможенной службой Федерации, обычно касались предметов неясного назначения, ввоз которых считался опасным для здоровья людей – прежде всего здоровья психического. В список Запретных Товаров [55] уже попали гипноглифы и Ткани Забвения, музыкальные шарики коум, ковры-светильники, эрца и прочие снадобья, но насчет тинтахских вин, статуэток Собеседников и Зеркал Преображения вопрос оставался открытым. Сервы настойчиво их предлагали, обращаясь иногда с просьбами об экспертизе, которую и назначал Судья. Вернее, мог назначить, а мог отказать, но в последнем случае с ним в полемику не вступали, а покорялись его решению. Вот хапторы – те в семи случаях из десяти доводили конфликт до скандала.

55

Запретные Товары – артефакты лоона эо, ввоз которых на планеты Федерации запрещен или ограничен. С их описанием можно ознакомиться в Приложении 2.

Что до сервов, то они, безусловно, не являлись всего лишь роботами, и поводом к такому мнению была не только их близость к живым существам. В земном понимании робот, даже универсальный,

замкнут в своей функциональной сфере; разумеется, он контактирует с людьми и другими искусственными интеллектами, но в отличие от человека у него нет тяги к общению. Социологи утверждали, что именно эта потребность плюс половой инстинкт и заботы о юном поколении объединяют индивидуумов, формируя из них крупную общность – племя, народ, планетарную расу. Сервы были бесполыми и, в силу биологических причин, не могли иметь потомства, но их склонность к контактам с себе подобными не подлежала сомнению. Наблюдая за ними много лет, ксеносоциологи заметили, что сервы образуют коллективы, к которым могут относиться экипаж любого транспортного судна, штат дипмиссии или торговой фактории и, наконец, технические команды на Тинтахе, Данвейте и в других мирах, которые обслуживали боевые корабли Защитников. В каждой такой группе существовала четкая иерархия, были старшие и младшие, те, кто руководил, и те, кто подчинялся, причем не лоона эо определяли эти роли, а, похоже, сами биороботы. Это позволяло утверждать, что сервы не просто разумные существа, но разумная раса, произведенная искусственным путем. А если так, то среди них, как у любого народа, были свои тупицы и середняки, свои таланты и гении. Собственно, об этом Первый и сказал, а еще добавил, что сам он относится к умникам.

Так кто же ты, Первый Регистратор?.. Робот, проживший так долго, что неспешный ход эволюции сделал его живым существом?.. Или метаморф, эмиссар загадочной расы, решивший затеряться среди сервов?.. Или то и другое – пустые домыслы, а истина столь поразительна, так невероятна, что даже Судья Справедливости ее отвергает и страшится, как испуганный ребенок – темноты?.. Ибо есть тайны и Тайны, и не каждая из них доступна человеческому пониманию…

– До Файтарла-Ата девять минут по земному времени. Мы в фазе торможения, Судья Вальдес, – сообщил Анат. – Желаете взглянуть на планету?

Он не успел ответить, как ударил колокол. Правда, тревожным набатом звук представлялся лишь его сознанию – на корабле ничего не гремело и не звенело, воздух в саду был недвижим, но ментальный импульс, что обрушился на Марка, походил на звон колоколов. Или, возможно, на рев сирены.

– Изменения в планетарном пространстве, – прозвучал голос Аната. – Повторяю: изменения в пространстве, которые не совпадают с прежней обсервацией. Первый Регистратор нуждается в советах гостя и Хозяина.

– Великая Пустота! Что там еще приключилось, – пробормотал Марк, торопливо направляясь к шлюзу. Он проскользнул в коридор, столкнулся там с рини, кивнул ему, затем оба очутились в рубке и молча уставились на экраны. В большем из них по-прежнему блестели звезды, сияло солнце, а под ним круглился шар Файтарла-Ата, зеленой и голубоватой, затянутой кое-где облаками, с пересекавшей поверхность изогнутой линией терминатора. Экран слева показывал планету вблизи, не всю, а край ее диска, над которым можно было различить полупрозрачную дымку атмосферы и едва заметные огни космических станций. Там происходило какое-то движение, но что именно перемещалось и куда, Марку различить не удалось.

– Ты вызывал нас? Зачем? – спросил Хийар, шагнув к пульту.

Первый невозмутимо вытянул руку с узкой кистью к боковому экрану.

– Как говорят на Земле, события ходят другим поворотом. Смотрите!

– События приняли неожиданный поворот, – автоматически поправил Марк. – Но какой? Что творится около планеты? Я не могу разглядеть на таком расстоянии.

– Приближаю, Судья, – произнес Анат, и картина на левом экране сделалась иной. Теперь там виднелся вытянутый объект, похожий на старинную трость с изогнутой рукоятью; ручку окружал зеленоватый ореол, какой создают при входе в атмосферу тормозные двигатели, а вся конструкция опускалась вниз, к поверхности планеты, маячившей за жидким туманом облаков. Внезапно масштаб изображения сменился, и Марк увидел десятки – нет, даже сотни! – таких же сателлитов, что плыли на границе стратосферы точно стайка угрей, спасавшихся от какого-то бедствия. Вниз, вниз, вниз! Все они стремились вниз, покинув космические выси ради твердой, но такой ненадежной земли. Ибо вскоре земля будет объята пожаром.

– Это резервуары с халлаха, рини… те, о которых ты говорил… – прошептал потрясенный Хийар.

– Да. И дроми опускают их на поверхность планеты, – отозвался Марк, еще не зная, радоваться ли случившемуся или горевать. Он уже понял, что в этот день война с дроми не закончится. Это было так же ясно, как и то, что через несколько лет на одном из крейсеров или, возможно, фрегатов появится новый боец Александра Вальдес. Судьба! – мелькнула мысль. Даже в век полетов к звездам с судьбой не поспоришь, от неизбежного не уйдешь…